Владимир Волков
6 марта 2004 г.
На протяжении всей послевоенной истории в Советском Союзе постоянно возникали оппозиционные антисталинские группы, которые критиковали бюрократический режим слева, с точки зрения необходимости возрождения советской демократии и интернационализма, а также восстановления норм партийной жизни, свойственных партии большевиков в впервые годы после Октябрьской революции 1917 года.
Такие взгляды были очень широко распространены в самых разных слоях советского общества: среди рабочих, гуманитарной и технической интеллигенции, молодежи, студентов даже среди школьников. Успех в победе над фашизмом, хотя и достигнутый ценой колоссальных потерь, резко поднял самосознание советских граждан, укрепив их веру в то, что они в состоянии сами, своими руками определять судьбу страны.
В государствах Восточной Европы также наблюдался подобный подъем. Трудящиеся массы этих стран ожидали, что окончание кровавой бойни Второй мировой войны и присоединение их к единому экономическому и политическому блоку с Советским Союзом приведет к созданию действительных форм народовластия, откроет простор инициативе снизу и приведет к существенному улучшению их жизни.
Эти тенденции оказывались в прямом противоречии с интересами сталинистской бюрократии, которая видела в послевоенном массовом подъеме снизу угрозу своим материальным привилегиям. В конце 1940-х годов сталинское руководство развязало кампанию по массовому запугиванию рабочего класса и проведению новых репрессивных мер, нацеленных на то, чтобы укрепить пошатнувшуюся стабильность режима новой привилегированной касты. Ответом стало появление целого ряда антисталинских оппозиционных групп в Советском Союзе, а также усиление брожения среди трудящихся масс Восточной Европы, вылившееся в конечном итоге в восстание восточногерманских рабочих летом 1953 года и венгерских трудящихся в 1956 году.
Подлинную картину активности оппозиционных групп 1940-1950-х годов в Советском Союзе еще предстоит создать. По известным причинам преимущественное внимание в последние годы уделялось перипетиям диссидентского движения, которое с самого своего возникновения (в середине 1960-х годов) тяготело в б о льшей степени к авторитету либеральной демократии. Идя по этому пути, диссидентство все сильнее и отчетливее переходило на позиции критики сталинизма справа, то есть с точки зрения признания капиталистической системы в качестве единственно возможной альтернативы сталинизму.
Итогом этого стало то, мы можем сейчас довольно детально проследить те или иные эпизоды в биографии Сахарова или Солженицына 1970-1980-х годов, в то время как огромная и исторически намного более значимая глава истории социалистической оппозиции сталинизму предшествующего периода известна лишь отрывочно и разрозненно. Известно, например, о существовании "Коммунистической партии молодежи", созданной в 1947 году в Воронеже учениками старших классов, или о молодежной группе, возникшей после войны в Челябинске под руководством Ю. Динабурга. И хотя этими примерами дело далеко не исчерпывается, написать их историю пока остается задачей на будущее.
Общим для всех этих групп было то, что просуществовали они недолго. Репрессивные органы сталинистского режима беспощадно преследовали их и расправлялись с их участниками. Но само возникновение подобных сознательных и организованных попыток говорит о многом, прежде всего о том, что в советском обществе непрерывно жила и возрождалась твердая уверенность в том, что обновление страны лежит на путях свержения власти бюрократии при сохранении социально-экономических основ, заложенных Октябрьской революцией 1917 года.
Подобный взгляд на вещи, столь органичный и естественный для массы советских граждан, был не чем иным, как перспективой, защищавшейся уже с первой половины 1920-х годов троцкистским движением. В этом смысле можно с уверенностью говорить о том, что троцкизм не как абстрактное, лишенное всякого действительного содержания понятие, не как ярлык, а как реальное умонастроение и сознательная политическая ориентация, был наиболее адекватным отражением самых глубоких чаяний советских трудящихся масс.
Краткая история одной антисталинской молодежной группы, возникшей в начале 1950-х годов, даст нам дополнительный пример справедливости подобного вывода.
О судьбе этих молодых людей было рассказано в публикации, появившейся в январском выпуске Еврейской газеты , русскоязычного издания, выходящего в Германии.
Тяга к культуре
Автор статьи, Михаил Зараев, в дни своей школьной юности посещал литературный кружок московского городского Дома пионеров, размещавшегося в двух старых барских особняках неподалеку от метро "Кировская". Выпускники этого кружка создали оппозиционную организацию, получившую название "Союз борьбы за дело революции". Она действовала в Москве в сентябре 1950 - январе 1951 года и была жестоко разгромлена НКВД.
Для понимания внутреннего мира этих юношей и девушек необходимо упомянуть о том, как они в целом относились к окружающему их миру, что увлекало их и вызывало в них наибольший интерес.
Рубеж 1940-1950-х годов в жизни СССР был суровым временем, связанным со многими тяготами повседневной жизни. В первые послевоенные годы в стране был неурожай, деревня голодала, а город испытывал острую нехватку продовольствия. Промышленность находилась в стадии восстановления, не хватало самых элементарных предметов потребления и быта. Идеологическая атмосфера, создававшаяся сталинизированной Компартией, была пропитана ядовитыми испарениями шовинизма и антисемитизма.
Ощущение тайны и запретов, касавшихся важных вопросов политики и недавней истории, очень остро воспринималось молодым поколением.
"Как-то интуитивно мы полагали: ту жизнь, которая нас окружала, лучше не трогать в своих сочинениях, говорит в своих воспоминаниях М. Зараев. И не только потому, что она была скудна, скучна и совсем не освещалась волшебным фонарем вымысла, который светил нам в дальних незнакомых странах. Нашу жизнь наполняли опасные и страшные тайны, неведомые запреты. Вроде бы, мы знали все, что положено знать о войне и революции. Все, что надо, рассказывали нам учителя, радио, книги. Но были еще пыльные, пахнущие тленом книжки в бумажных обложках, которые отыскивались в какой-нибудь арбатской или кировской квартире. Твой сверстник дает их тебе полистать и где-то сорвется со страницы запретное и жуткое имя Бухарин, но не враг народа, обличаемый в истории партии, а вождь, оратор, окруженный ликующей толпой. У кого-то отец был толстовец, и это почему-то скрывалось. У кого-то дед меньшевик и депутат Государственной Думы".
Но все тайны и запреты не могли, однако, воспрепятствовать тогдашней советской молодежи жадно тянуться к лучшим образцам мировой культуры, жить в состоянии непрерывного творческого поиска и самоусовершенствования. М. Зараев продолжает:
"Мы открывали для себя поэтов. Был полузапрещенный Есенин. И вроде бы не запрещенный, но упоминаемый сквозь зубы Блок. Был не совсем понятный Пастернак. Запрещенный Бунин. Расстрелянный Гумилев. Мы ловили строчки, обрывки судеб. Мы жили на хрупкой корке повседневности, под которой нам чудились совсем недавно ушедшие, растворившиеся неведомо где история и культура. Запах этой культуры щекотал ноздри и пьянил, как пьянил запах мартовских московских улиц, по которым мы допоздна шлялись целой ватагой после кружковских занятий. Мы почитали главным Божьим даром не силу, не ловкость и красоту, а талант. Только талантом можно было поразить мир. Мы считали себя частью русской литературы. Далеко не из всех нас вышли впоследствии литераторы, но чувство причастности к культуре сохранилось навсегда".
Это состояние заостренного и жадного впитывания культуры, столь напоминающее атмосферу 1920-х годов и затем с новой силой возродившееся в начале 1960-х, неизбежно порождало свободомыслие и подлинное, неконформистское чувство гражданской ответственности. Наиболее творческий и самостоятельный слой молодежи того времени не мог быть безразличным к судьбам страны, к тому, что представляла собой политическая реальность советского общества.
Бесстрашный вызов сталинизму
У литературного кружка, который посещал М. Зараев, были старшие товарищи молодые юноши и девушки, недавно окончившие школу. Они собирались на квартире Бориса Слуцкого, который поступал на философский факультет МГУ, а затем, когда его не приняли, сдавал экзамены на исторический факультет Педагогического института.
Среди других лидеров группы были Владислав Фурман, Евгений Гуревич, Сусанна Печуро.
К лету 1950 года их увлечение литературой переросло в осознанный политический протест против сталинизма. С. Печуро, которая дружила с Б. Слуцким, рассказывала, что в один из летних дней того года он сообщил ей, "что собирается бороться с этим строем, который диктатура не пролетариата, а новой аристократии, разновидность бонапартизма. Власть в партии и государстве захватили вожди. Понимать, что происходит, и бездействовать значит соучаствовать в преступлениях власти".
Осенью 1950 года четверка лидеров образовала оргкомитет по созданию подпольной организации "Союза борьбы за дело революции". Вскоре Б. Слуцким была написана и программа.
"Судя по тексту, пишет М. Зарев в своей статье, наибольшее влияние на Борю оказал Троцкий. Вся эта терминология в программе "бонапартизм", "термидорианский переворот" из Троцкого".
Мышление этого 18-летнего юноши, говорит далее автор, "конечно же... было социалистическим, так же, как и у его сверстников, за семь лет перед тем споривших о судьбах еврейского пролетариата в катакомбах Варшавского гетто". Только для него "кумирами были не Герцль и Маркс, а Ленин и Троцкий".
Численность подпольной группы точно неизвестна, но на закрытом суде фигурировало 16 человек. Подпольщики обзавелись гектографом, на котором печатались листовки числом до 250 экземпляров. Листовки не разбрасывались, а раздавались в руки в школе, в институте.
Участники группы занимались философией и историей, конспектировали Маркса и Ленина. Раз в неделю они собирались вместе и под руководством Бориса Слуцкого обсуждали прочитанное.
Успела группа за короткий период своего существования пережить и мини-раскол. Причиной его стал вопрос о допустимости террора. Условия советской жизни ставили его с особой остротой. Всякая оппозиционная деятельность беспощадно каралась, не существовало каких-либо легальных возможностей обратиться к широким слоям народа. В то же время непропорционально громадную роль в общественно-политической жизни общества играли фигуры нескольких "вождей" во главе со Сталиным. Насильственное устранение подобной фигуры, в особенности же самого советского диктатора, могло существенным образом дестабилизировать бюрократический режим.
Это был, конечно, тупиковый путь. Но если вспомнить историю революционного движения в России, то переход "Народной воли" на рельсы терроризма в конце 70-х годов XIX века был обусловлен сходными причинами в рамках деспотизма царского самодержавия.
Словом, существовали вполне объективные факторы, объясняющие то, почему вопрос о терроризме занимал умы юных московских оппозиционеров. Мнения среди них разделились, те, кто полагал, что террор допустим, одновременно стали считать себя и более решительно настроенными на борьбу.
Но эта история внутренней полемики была насильственно прервана. В середине января 1951 года все участники группы были арестованы. НКВД следил за ними практически с самого возникновения организации, а квартира, на которой собирались молодые люди, прослушивалась. Накануне ареста за каждым из лидеров группы ходило по пятам по двое агентов.
После ареста все содержались отдельно друг от друга, а само следствие продолжалось больше года. Как выяснилось позднее, НКВД первоначально не придавал этому делу особого значения, но затем политическая ситуация резко изменилась. Глава НКВД Абакумов и его окружение были смещены, одновременно началась подготовка к новому "процессу врачей". Тогда же на фоне антисемитской кампании "борьбы с космополитизмом" было задумано и большое "еврейское дело" в духе Московских процессов 1930-х годов. Новое руководство НКВД, следуя указаниями Сталина, решило использовать арестованную группу молодежи в качестве доказательства существования террористической опасности.
Следователи добивались того, чтобы члены группы признались в подготовке террористических актов. Некоторые из молодых людей поддались на уловки следователей. Среди них оказался и Борис Слуцкий. Оправдывая свое решение, он говорил: "Я подпишу это вранье с тем, чтобы скорее кончилось следствие, и можно было попасть в лагерь. Там будут люди, возможность работать, читать".
Он не верил в возможность расстрела, недооценив степень жестокости и беспощадности сталинистского режима. За месяц до начала суда по делу "Союза борьбы за дело революции", длившегося неделю, с 7 по 13 февраля 1952 года, был принят закон, восстанавливающий смертную казнь.
Суд проходил в большой продолговатой комнате в подвальном помещении Лефортово. На стульях, поставленных в четыре ряда по четыре в каждом ряду, сидели обвиняемые. Лицом к ним за длинным столом распологались трое пожилых мужчин в генеральских мундирах Военная коллегия Верховного суда СССР под председательством генерал-майора юстиции Дмитриева.
Согласно приговору, объявленному в ночь с 13 на 14 февраля, Слуцкий, Фурман и Гуревич были приговорены к "высшей мере наказания", Сусанна Печуро к высшей мере, но с заменой на срок в 25 лет. Из оставшихся двенадцати человек девять получили по 25 лет, трое по десять.
Приговоренная к расстрелу тройка лидеров была казнена 26 марта 1952 года. Остальные, точнее те, кто уцелел из них, вернулись их тюрем и лагерей весной 1956 года вместе с начавшейся хрущевской кампанией десталинизации. Как могли, они попытались продолжить свою жизнь, навсегда сохранив в памяти воспоминания о своем участии в антисталинском сопротивлении.
Судьба этой группы молодых людей сложилась трагически. Однако их пример показывает, что даже в самые глухие годы сталинистской реакции советская молодежь выдвигала из своих рядов тех, кто сознавал несовместимость бюрократического правления с основами советского народовластия, и кто не боялся бросать прямой вызов режиму, исходя их твердой веры в возможность социалистического обновления страны.
Именем Киргизской советской социалистической республики 1941 года февраля 9 дня Джалал-Абадский областной суд КиргССР в составе председательствующего Карелина, народных заседателей Ашмарина, Ярмантович, при секретаре Макаровой, с участием сторон: прокурора Джиенвекова, защиты Москалева, рассмотрев в закрытом судебном заседании дело по обвинению:
1. Яцук Иван Иванович, рождения 1922 года 9 октября, уроженец Ташкентской области Мерзачульского р-на село Сырновороссийск, происхождение из крестьян, соц. положение - учащийся, исключен по данному делу из членов ВЛКСМ, холост, со слов ранее не судим, до ареста учился в школе №1 г. Джалал-Абад в 10 классе, проживал г. Джалал-Абад Осоавиахимовский переулок дом №15, обвиняется по ст.ст.58-10 ч.1-я и 58-11 УК РСФСР, находится под стражей с 19/XII-40 г.
2. Шокк Юрий Вильгельмович, рождения 28/VI-1922 г., уроженец г. Ленинграда, по национальности русский, б/партийный, учащийся, происхождение из рабочих, отец в 1937 г. осужден за к-р преступление, мать в 1938 г. выслана из Ленинграда, со слов ранее не судим, учился в школе №1 г. Джалал-Абада в 10 классе, проживал г. Джалал-Абад, Курортный пер., д.№20, обвиняется по ст.ст.58-10 ч.1-я и 58-11 УК РСФСР, под стражей находится с 19/ХП-40 г.
3. Елин Александр Иванович, рождения 1-го октября 1924 г., уроженец Саратовской обл. б/Екатерининский р-н Ольшинского с-сове-та, соц. происхождение из крестьян, б/партийный, по национальности русский, не судим, учащийся, учился в школе №1 в 10 классе г. Джалал-Абада. Проживал в г. Джалал-Абаде ул. Пограничная д. №73, обвиняется по ст.ст.58-10 ч. 1-я УК и 58-11 УК РСФСР, под стражей находится с 19 декабря 1940 г.
4. Губайдулин Шамиль Ибрагимович, рождения 13/V-1923 г., уроженец Киргизской ССР, Ошской области, гор. Узгена, по национальности татарин, соц. происхождение из служащих, учащийся, исключен по данному делу из членов ВЛКСМ, холост, не судим, учился в школе №1 в 10 классе г. Джалал-Абада, проживал на Курорте г. Джалал-Абад, обвиняется по ст.ст.58-10 ч.1-я и 58-11 УК РСФСР, под стражей находится с 23 декабря 1940 г.
5. Салахутдинов Камиль Минухайлович, рождения 29 октября 1923 г., уроженец г. Читы, соц. происхождение из семьи служащих, по национальности татарин, исключен из членов ВЛКСМ по данному делу, не судим ранее, учащийся, учился в школе №1 г. Джалал-Абада, проживал в г. Джалал-Абад, ул.Торговая, №13, обвиняется по ст.ст.58-10 ч.1-я и 58-11 УК РСФСР, под стражей находится с 26 января 1941 г.
На судебном следствии заслушаны показания обвиняемых, свидетелей; обозрев материал предварительного следствия, суд установил:
Вышеуказанные обвиняемые Яцук, Шокк, Елин, Губайдулин и Салахутдинов в октябре месяце 1940 г. организовали контрреволюционный кружок под названием «Истинных коммунистов», ставившие своей целью борьбу с мероприятием партии и Советского правительства.
Массовое вовлечение в данный кружок членов из молодежи из среды морально неустойчивых, чтение антисоветской литературы, агитация среди населения путем выпуска контрреволюционных листовок.
Организаторами данного кружка являются Яцук и Шокк, которые стали заниматься вербовкой данного антисоветского кружка.
На своих сборищах кружка вырабатывали деятельность данного кружка, обсуждали с антисоветской к-р целью мероприятия партии и сов. правительства.
Обвиняемые все виновными себя признали, заявили, что они, будучи политически неразвитыми, не понимали отдельных вопросов политики партии и советского правительства, исходя из изложенного, суд считает, что предъявленное обвинение всем обвиняемым по ст.ст.58-10 ч.1-я и 58-11 УК установлено, поэтому, руководствуясь ст.ст.319-320 УПК, суд приговорил:
Яцука Ивана Ивановича, Шокк Юрия Вильгельмовича на основании ст.58-10 УК подвергнуть мере наказания лишения свободы сроком на 10 лет (десять) каждого и по ст.58-11 УК также подвергнуть наказанию на десять лет (10 л.) каждого, на основании ст.49 УК оставить Яцук Ивану Ивановичу и Шокк Юрию Вильгельмовичу 10 лет (десять) лишения свободы с последующим поражением в избирательных правах сроком на пять лет каждого.
Елина Александра Ивановича, Губайдулина Шамиля Ибрагимовича на основании ст.58-10 ч. 1-я УК подвергнуть наказанию лишением свободы сроком на 8 лет (восемь) каждого. По ст.58-11 УК Елина А.И. Губайдулина Ш.И. подвергнуть мере наказания лишением свободы сроком на 8 лет (восемь) каждого и на основании ст.49 УК оставить меру наказания Елину А.И., Губайдулину Ш.И. по 8 л. (восемь) с последующим поражением в избирательных правах сроком на 3 г. (три г.) каждого. Предварительное заключение Елину с 19/XII-40 г. и Губайдулину с 23/XII-40 г. зачесть.
Салахутдинова Камиля Минухайловича, на основании ст.58-10 ч. 1-я УК подвергнуть мере наказания лишением свободы сроком на 6 лет (шесть), по ст.58-11 УК подвергнуть наказанию лишением свободы сроком на 6 лет (шесть). На основании ст.49 УК оставить 6 лет (шесть лет) лишения свободы с поражением в правах на два года (2 г.), предварительное заключение с 26 января 1941 г. зачесть.
Приговор окончательный, но может быть обжалован в Верховный суд КиргССР в течение 72-х часов с момента вручения копии приговора осужденным.
Меру пресечения всем осужденным до вступления приговора в законную силу оставить содержанием под стражей.
Пл. председательствующий - Карелин
нар. заседатели - Ашмарин и Ярмантович.
В опрос, в какой степени можно доверять обвинениям по 58-ой статье, предъявлявшимся на следствиях и судах сталинской эпохи, как правило, не встает перед современным читателем. Полная - от начала до конца - сфальсифицированность обвинений кажется ему несомненной. Оно и естественно. В этой мысли его каждодневно укрепляют многочисленные публикации (мемуары, статьи историков, литературные произведения), которые единодушно рисуют картину террора, перемалывающего миллионы лояльных советских граждан. Такое представление о сталинских репрессиях ведет свое начало от разоблачений времен хрущевской оттепели. Мысль о том, что участие в действительной, а не выдуманной следователями борьбе с режимом возвышает, а не порочит человека, звучала в ту пору вполне крамольно. В результате в общественном сознании укоренилась легенда, согласно которой в эпоху всеобщего страха и дурмана, окутавшего страну, не было и не могло быть людей, усомнившихся в непогрешимости «вождя народов», осознавших порочность господствовавшей системы. А если таковые и обнаруживались - единицы! - то уж наверняка не было никого, кто решился бы на отчаянное и безнадежное сопротивление. Легенда эта живет и сейчас (с поправкой на Рютина и некоторых других партийцев) и иногда используется в целях, весьма далеких от стремления к истине (мы имеем в виду, например, кампанию вокруг книги А.Жигулина «Черные камни»).
Правда же, на наш взгляд, заключается в том, что сопротивление сталинизму все-таки существовало. И не только в 20-е годы в многочисленных и разнообразных формах, но и в начале 30-х (в первую очередь, надо тут говорить о крестьянских восстаниях, связанных с коллективизацией), и позднее. После войны, давшей, несомненно, сильнейший толчок к его развитию, оно возникло с новой энергией.
Оставим в стороне мощные национальные движения на Украине и в Прибалтике - о них, как и о сопротивлении в лагерях мы знаем сравнительно много. Куда менее известны факты сопротивления сталинизму в городах России, Средней Азии, Белоруссии, Закавказья. Большинство здесь были конечно одиночки - «неорганизованные» критики строя («болтуны», «писатели»). Но возникают в послевоенные годы и организации, подпольные группы, почти исключительно молодежные. Их создание было неизбежным следствием и характерным признаком одного из внутренних противоречий тоталитарного строя. Он вынужден создавать героическую легенду о борьбе за правду. Воспитанное на ней поколение начинает искать ей практическое применение, быстро понимает всю глубину несоответствия лозунга и практики и оказывается «по ту сторону» баррикад. Молодежь начала создавать подполье так же естественно и с таким же жаром, с каким вступала в комсомол, бежала в Испанию или на фронт. Участники подпольных организаций - обычно школьники старших классов или студенты-младшекурсники. Задачи, которые они перед собой ставили, как правило, нисколько не соответствовали их реальным возможностям - ни больше ни меньше как перемена всей государственной политики. Развернуть свою деятельность они не успевали (дальше разработки организационных принципов, обсуждения программ, впрочем, изредка и первых листовок, дело, сколько мы знаем, не заходило), довольно быстро следовали аресты, жестокие допросы и расправа. Молодежные группы исповедовали преимущественно марксистско-ленинскую идеологию. Позднее, в лагерях, у многих участников сопротивления она, после встреч со всем спектром идейных конструкций, отошла на задний план и заменилась, так сказать, чистым антисталинизмом: вот скинем Сталина, потом разберемся.
Не преувеличивая реального значения (и тем более - объема деятельности) молодежных антисталинских групп, мы все-таки считаем, что в их существовании был не только символический (достаточно очевидный), но и реальный смысл. По оценке первого исследователя проблемы В.В. Иофе, они, несмотря на скоротечность существования и несоразмерность целей наличным силам, все же «оказали подспудное влияние на внутреннюю жизнь СССР, и, хотя механизмы этого воздействия скрыты от глаз (от секретных решений наверху до разнослойных и разновременных слухов), учет влияния тайных политических организаций послевоенных лет на жизнь страны - необходим» (Память: Исторический сб. Вып.5. Париж, 1982. С.227).
О молодежных группах мы знаем с разной степенью достоверности и подробности.
О «Коммунистической партии молодежи», созданной в Воронеже в 1948 г., говорить не будем, отсылая интересующихся к уже названной книге Анатолия Жигулина «Черные камни».
В 1950 году в Москве несколько месяцев существовал «Союз борьбы за дело революции». Группа студентов и школьников, объединившаяся в организацию с таким названием, ставила своей целью как можно более широкую агитацию против диктатуры Сталина и подготовку в будущем условий для активной революционной борьбы за возвращение страны к ленинским принципам построения общества. Представления о будущем устройстве общества базировались, главным образом, на книге В.И. Ленина «Государство и революция».
Руководитель организации, 18-летний студент-историк Борис Слуцкий написал «Программу», в которой дал определение существующему режиму как бонапартистскому. Программа определяла цели и задачи борьбы и была отпечатана на самодельном гектографе. Члены организации вели агитацию, главным образом, среди сверстников, и, как правило, встречали полное понимание и согласие.
«Союз борьбы за дело революции» был уничтожен в январе-марте 1951 года. Были арестованы не только участники, но и некоторые их знакомые, которые не являлись членами организации. После 13-ти месячного одиночного заключения и мучительного следствия Военная Коллегия Верховного суда СССР приговорила Бориса Слуцкого, Владлена Фурмана и Евгения Гуревича к высшей мере наказания, которая была приведена в исполнение. (В 1955 г., при пересмотре дела, им заменили посмертно расстрел 10 годами заключения). 11 человек получили по 25 лет лагерей с последующим поражением в правах, и двое - по 10 лет.
Достойно внимания, что одного из авторов настоящего текста, тогда 17-летнюю школьницу, проходившую по этому делу, усиленно допрашивали о несуществующем «центре», который якобы направляет деятельность подобных групп. В этом, как нам кажется, проявилось не столько стремление устроить громкий процесс, сколько нежелание власти признать возможность собственно молодежного протеста, попытка все списать на «вражеское влияние».
27 января 1950 года Военный трибунал Южно-Уральского военного округа приговорил по аналогичному делу к разным срокам заключения группу студентов: Ивана и Анатолия Лариных, Геннадия Подкопаева, Петра Кузякина, Бориса Арсентьева и Юрия Лукьянова. Сведения об этой организации сообщены «Мемориалу» Юрием Лукьяновым.
Наиболее поздняя из известных нам подростковых групп называлась «Армия революции». Эти 16-17-летние московские мальчики разработали программу будущего государственного устройства, в основе которой лежала все та же «настольная книга» юных революционеров - «Государство и революция». Группа продержалась по тем временам долго: более 2-х лет. В ночь с 4 на 5 марта 1953 г. (!) был арестован лишь один из них (Виктор Булгаков). Имен остальных следствию добиться не удалось.
В г. Мытищи Московской обл. живет М.С. Захарова - участница молодежной организации, которую мы можем считать (пока) первой из всех известных нам послевоенных организаций. «Рыцари удачи», как они себя назвали, действовали с начала 1945 года, и были арестованы только в конце февраля 1947 г. У них была программа и даже устав. Они (по классическому образцу) делились на «пятерки» и ставили своей целью агитацию против сталинского режима. Муза Сергеевна была студенткой МИСИ, остальные участники тоже, в основном, студентами. «Рыцари удачи» действовали не только в Москве. Так, активную агитацию проводил в Харькове Георгий Семенов, создавший там, по словам М. Захаровой, довольно сильную группу.
От нее же стало известно еще об одной группе 1945-46 гг. В нее входили московские школьники, совсем еще дети, 14-15 лет. Они писали и распространяли антисталинские листовки. Во главе этой группы стояла девочка лет 15, по имени Майя. Ребят после ареста держали на Лубянке и в Лефортово, допрашивали, как рассказывает Муза Сергеевна, в присутствии учителей и дали «детские» сроки: по 3-4 года. Сейчас в Москве живет один из участников этой группы, Иван Сухов, но, к сожалению, по состоянию здоровья он ничего уже не может рассказать.
Сведения об организации, называвшейся «Всероссийским демократическим Союзом», получены от одного из участников - Израиля Аркадьевича Мазуса, живущего сейчас в Москве.
«Союз» состоял из двух групп: московской и воронежской и действовал с сентября-октября 1948 по ноябрь 1948 - январь 1949 гг. Конечная цель - создание демократического общества на основе марксистской идеологии. Основную часть составляли студенты философского и филологического факультетов ВГУ. Состав «Союза»: Белкин Виктор - руководитель (сейчас живет в Сибири), Черепинский Семен, Винокурова Анна, Михайлова Людмила, Гаркавцев Василий, Климов Василий. Кроме них, московские студенты: Мазус Израиль, Тарасов Александр, Воробьев Борис (умер), Заводова Анна.
Приговоры участникам этой организации еще сравнительно «мягкие» - 8-10 лет.
В тюрьмах, лагерях, на пересылках, в этапах ходило множество легенд о юных подпольщиках. Сам факт их распространения говорит уже о многом и характеризует настроения и чаяния общества последних лет сталинского правления.
Со слов заключенных Малой Лубянки и Бутырок мы знаем о группе студентов МГПИ им. Ленина во главе со студентом II курса биофака Сергеем Шевченко. Все участники группы получили большие сроки, а Сергей Шевченко вскоре после суда умер от энцефалита, привитого ему, по словам соседей по камере, во время следствия.
В Бутырках нам приходилось слышать - одной в 1952 г., другому в 1953 - один и тот же рассказ: о подростках-москвичах 14-16 лет, создавших группу «ОСИП» («Общество свободы и правды»). По рассказам, мальчишки держались стойко. А приходя в общие камеры, обращались к находившимся в них с вопросом: «А есть здесь учителя? Кто-нибудь может нас учить? А то ведь мы в школу не ходим...»
В лагерях Инты тогда же рассказывали о группе ленинградских школьников во главе с 16-летней Майей Клешиной, смелой девочкой, обводившей следователей вокруг пальца.
Участники лагерного восстания в Норильске 1953 года упоминали о школьнице из Якутска Вале Ивановой, участнице молодежной организации, вошедшей в повстанческий комитет и погибшей при подавлении восстания.
Имеются сведения и о других студенческих организация Москвы, Ленинграда, Тбилиси, Казани, Минска и т.д.
Характерны названия молодежных организаций. Кроме уже перечисленных «Коммунистической партии молодежи», «Союза борьбы за дело революции», «Армии революции», это - «Юные ленинцы», «Юные коммунисты», «Молодая гвардия», «Ленинская гвардия» и т.д. А школьники из Ульяновска назвали свою организацию «Всесоюзной партией против Сталина».
Рассматривая в контексте всего известного нам по этой теме опубликованный выше Джалал-Абадский приговор, мы пришли к убеждению, что организация, за создание которой судили юношей - не «липа», придуманная бериевскими следователями. И «классическое» название - «Истинные коммунисты», и возраст участников, и присутствие среди них ленинградского юноши из сосланной семьи, и упоминание о листовках - все это, соединенное вместе, - несомненные приметы подлинности.
Особая ценность публикуемого документа в том, что он представляет нам одну из предвоенных оппозиционных молодежных групп. О них известно очень мало. Кроме приговора «Истинным коммунистам», мы располагаем лишь одним свидетельством. Недавно в «Мемориал» пришло письмо от жены тяжело больного жителя Тайшета Виктора Михайловича Савиных. Он - единственный оставшийся в живых из группы, в которую входило 9 сибирских школьников в возрасте от 14 до 17 лет. Эти ребята были арестованы в мае 1940 года за то, что написали письмо Сталину «о недопустимости отправки фашистской Германии эшелонов с зерном в то время, когда советские люди голодают». Дети, пройдя через пытки, получили по 10 лет лагерей и погибли на Колыме. А о скольких молодых людях, которые смели «свое суждение иметь», мы не знаем? Как, к сожалению, не знаем и дальнейшей судьбы школьников из Джалал-Абада.
Послесловие С.Печуро и В.Булгакова
Сопротивление сталинизму, протест против Сталина внутри- партии и руководства в 30-50-е годы носили эпизодический характер, Это были годы террора, массовых репрессий, расправы Сталина со всеми, кто когда-то возражал, не соглашался, отстаивал свои убеждения.
Тысячи и видных, и рядовых партийных, советских работников, старых большевиков проходили по делам различных блоков, центров, партий. Начиналось с интеллигенции, со специалистов: Промпартия, "Союзное бюро меньшевиков", "Трудовая крестьянская партия" - в начале 30-х годов. Затем М. Н. Рютин, М. С. Иванов, В. Н. Кагоров и другие обвинялись в 1932 г» в создании якобы "контрреволюционной" организации "Союз марксистов-ленинцев» В 1935-1938 гг. прошли процессы по так называемым делам "Московского центра", "Антисоветского объединенного троцкистско-зиновьевского блока", "Параллельного антисоветского троцкистского центра", "Антисоветского правотроцкистского блока", были осуждены Л. Б. Каменев, Г. Е. Зиновьев, Ю. Л. Пятаков, Л. П. Серебряков, Н. И. Бухарин, А. И, Рыков, Н. Н. Крестинский, Х. Г. Ваковский и другие, оправданные в последние годы. Массовым репрессиям на местах при Сталине подверглись тысячи партийных, советских, хозяйственных руководителей, рабочих и служащих, проходили групповые судебные процессы раскрывались "контрреволюционные банды вредителей" и тому подобные организации по подобию "центральных блоков", партий". Главный импульс к трагедии на местах давался сверху, внизу же процветали доносы, подозрительность, анонимки, клевета. Всем имеющим и отстаивающим свое мнение или когда-то выступившим против сталинской точки зрения стали приклеивать ярлыки врагов народа, заговорщиков, шпионов, вредителей, диверсантов».
К настоящему времени известно немало примеров открытого протеста против сталинизма, в основном это протест, мужество отдельных личностей, за редким исключением. Закономерно возникает вопрос о том, а были ли какие-нибудь организованные, групповые, крупные акции протеста против сталинизма, против административно-командной системы управления в 30-е годы, насколько реальны все эти блоки, заговоры против Сталина, о которых упоминалось выше? Ведь были необоснованно осуждены виднейшие политические деятели, крупнейшие военачальники. Однако в процессе реабилитации выясняется, что все эти подпольные организации, блоки не существовали в реальности, все они были плодом "работы" репрессивных органов, фальсификацией, выдумкой. Да и смена лидера не изменила бы сущности тоталитарной системы.
Если и были какие-то группы сопротивления, нелегальные антисталинские организации, то судьба их была печальна, в обстановке клеветы, всеобщей подозрительности, доносов, предательства они не могли существовать длительное время в подполье, а об открытых действиях в 30-50-е годы не могло быть и речи,
Подобная участь постигла "Союз марксистов-ленинцев", одну из наиболее известных антисталинских организаций в 30-е годы, пытавшуюся также начать реальное, а не выдуманное сопротивление Сталину. Идейной душой "Союза...", автором двух его важнейших документов был М. Л. Рютин (1890-1937 гг.). Работая в Москве, он активно выступал против оппозиции, и тем самым объективно способствовал становлению режима личной власти Сталина. Но в 1928 году Рютин, убедившись в беспринципном политиканстве генсека, попытался дать ему объективную оценку, и сразу же был снят с поста секретаря райкома, В 1929-начале 1930 года, работая заместителем редактора газеты "Красная звезда", Рютин выступил с критикой практики форсированной коллективизации. В сентябре 1930 года на него поступил донос А. С. Немова в ЦК ВКП(б), в котором тот сообщал, что Рютин критиковал политику правящего ядра в партии во главе со Сталиным, считал её губительной для страны» за что Президиум ЦКК и Политбюро ЦК исключили Рютина из партии, а затем он был арестован. В политической биографии Рютина, подготовленной Б. А. Старковым, упоминается, что причиной ареста Рютина могла быть его близость к группе Председателя Совнаркома РСФСР С. И. Сырцова. 2
В те годы в партии усиливалось недовольство командно-административными методами руководства сталинской клики, и группа Сырцова была не единственной. В 1932 году старые большевики В. Н. Каюров, руководитель плановой группы Центроархива, и М. С. Иванов, руководитель группы Наркомата рабоче-крестьянской инспекции ССCP, обеспокоенные грубыми нарушениями внутрипартийной демократии, обратились к М. Н. Рютнну, который подготовил проекты двух документов: так называемой "платформы Рютина" под названием " Сталин и кризис пролетарской диктатуры " и обращение "Ко всем членам ВКП(б)". 21 августа 1932 года на подпольной встрече в деревне Головино под Москвой было проведено совещание 15 человек, в основном хозяйственных руководителей, обсудивщих и утвердивших названные документы. Был избран комитет, в который вошли Иванов М. И., Каюров В. Н., Галкин П. А., Демидов В. И. и Федоров П. П. Создаваемая организация получила название "Союз марксистов-ленинцев". Документы "Союза" распространялись в Москве, Харькове, с ними были ознакомлены Зиновьев Г. Е., Каменев Л. Б., Угланов Н. А. и другие. В платформе Рютина (194 страницы машинописного текста) очень резкой критике подвергался Сталин, характеризуемый как беспринципный политик, ограниченный и хитрый, властолюбивый и мстительный, верломный и завистливый, лицемерный и наглый. В обращении "Ко всем членам ВКП(б)" отмечалось, что системой угроз, террора и обмана партия вынуждена играть роль безгласного, слепого орудия Сталина для достижения его личных честолюбивых замыслов, и хотя партийные массы в своем подавляющем большинстве настроены против сталинской политики, они были забиты и затравлены партийным аппаратом. Видимо, впервые в этом документе прозвучал призыв устранить силой Сталина и его клику - "они должны быть устранены силой".
Как всегда и бывает в подпольных организациях, нашлись доносчика. 14 сентября 1932 года в ЦК ВКП(б) поступило заявление от членов I партии Кузьмина Н.К. и Стороженко Н. А., в котором сообщалось, что они получили от Каюрова А. В. Обращение "Ко всем членам ВКП(б)". 15 сентября члены "Союза" были арестованы, 27 сентября исключены из партии. Многие из них, в том числе и Рютин, впоследствии были расстреляны. Значение деятельности "Союза марксистов-ленинцев" заключается не только в острейшей критике Сталина и созданной им системы. Главное в том, что убедившись в невозможности открытой оппозиции, демократических способов воздействия на ситуацию, группа единомышленников создала подпольную организацию и начала вести работу в партии, формировать общественное мнение против сталинизма. Это реальное сопротивление режиму личной диктатуры Сталина, хотя, может быть, и недостаточно эффективное, имеющее ограниченный характер.
В последнем письме Рютин писал, что было время, когда он каялся в тех преступлениях, которых не совершал, но теперь, глядя в глаза смерти, больше этого не сделает, не будет каяться и просить о помиловании. В отличие от Рютина, были примеры, когда осужденные на смерть прославляли Сталина, считали его непричастным к тому, что с ними происходило, винили во всех своих бедах аппарат, органы, кого угодно, только не своего вождя. Некоторые руководители (Я. Гамарник, Г. Орджоникидзе, М. Томский, Н. Скрыпник, А. Любченко и др.) кончали жизнь самоубийством, не видя выхода из ситуации, в которой они оказались, и не имея демократических средств для своего оправдания и защиты. Существовал пассивный протест, добровольный отход от активного участия в общественно-политической деятельности, были ложные покаяния и др.
Внутри партии после ликвидации "Союза марксистов-ленинцев" была арестована также группа в составе Смирнова А. П., Толмачева В. Н., Эйсмонта Н. Б., открыто выражающая недовольство экономической и социальной политикой и критикующая Сталина. Группы, подобные Рютинской, были найдены и ликвидированы в Сибири, на Украине, в Белоруссии. В Ленинграде была арестована группа студенческой молодежи, называвшаяся "Союзом молодых марксистов".
О том, что в середине 30-х годов в партии существовало недовольство политикой Сталина, свидетельствуют и воспоминания Микояна А. И» о результатах голосования на 17 съезде, основанные на свидетельствах оставшихся в живых делегатов, которые считали итоги голосования фальсифицированными. Против Кирова было подано тогда всего три голоса, а против Сталина - почти в сто раз больше.
ХVII съезд считают последним организованным боем сталинизму внутри правящей партии, 1108 из 1956 его участников были репрессированы.
Отдельные коммунисты ещё отваживались критиковать Сталина, созданную им систему открыто, на Пленумах ЦК и других форумах, сознательно тем самым выбирая для себя смерть и отвергая бесчестье, Н. С. Хрущев в своем докладе на XX съезде партии "О культе личности и его последствиях" отмечал, что на февральско-мартовском Пленуме ЦК (1937 г.) в выступлениях ряда членов ЦК, по существу, высказывались сомнения в правильности намечавшегося курса на массовые репрессии под предлогом борьбы с "двурушниками".
Наиболее ярко сомнения выразил Постылев П. П., кандидат в члены Политбюро ЦК, за что был в 1938 году исключен из партии, арестован и в 1939 г. расстрелян.
Представляет интерес Пленум ЦК ВКП(б), проходивший 23-29 июня 1937 года, на котором обсуждались вопросы об улучшении семян зерновых культур, о мерах улучшения работы МТС, другие, и дополнительно, по предложению Сталина, - вопрос о дальнейшей судьбе деятелей правого блока, в частности Бухарина. Сталин настаивал на физическом уничтожении представителей правой оппозиции, предоставлении Ежову чрезвычайных полномочий. С возражениями Сталину на вечернем заседании выступил видный большевик-ленинец Пятницкий О. А., который высказался против сталинских предложений, Пятницкий заведовал политико-административным отделом ЦК, имел ясное представление о методах работы НКВД, поэтому предлагал вместо чрезвычайных полномочий усилить контроль. На следующий день пленум по предложению Ежова выразил Пятницкому политическое недоверие, против голосовали Воропаев, Каминский, Крупская, воздерживалась Стасова. Есть сведения, что перед пленумом ЦК состоялось совещание, так называемая "чашка чая" с участием Каминского, Филатова и др., имелись настроения устранить Сталина от руководства партией. Но были и те, кто давал показания на Пятницкого. Это: Кнорин, Бела Кун, Б. Мельницкий, 7 июля 1937 г. Пятницкого арестовали, его зверски пытали, избивали, но он так и не признал себя виновным и был расстрелян в 1938 году. На Пленуме ЦК выступил и Каминский Г. Н., нарком здравоохранения СССР. Муковоз И. И», член КПСС с 1918 г., приглашенный на пленум, рассказывал: "Председательствовал Сталин. Докладывал Ежов. Он в своем докладе сообщал, сколько человек-партийцев за последнее время выявлено как "врагов народа" и арестовано, называл должности и фамилии арестованных, осужденных после ареста органами НКВД. После окончания доклада все участники Пленума молчали, стояла гробовая тишина, казалось, что будет слышно, если муха пролетит.
Сталин обратился к участникам: "Кто хочет сказать, спросить?". Народ молчал. Тогда Сталин вторично обратился к сидевшим участникам заседания: "Какие будут вопросы?",
И вдруг встает сидевший в передних рядах, примерно во втором или третьем, не помню, Григорий Каминский и со своего места говорит: - Разрешите мне слово. Непонятно мне, почему именно члены ЦК или руководящие работники арестовываются органами НКВД, А может быть, того, что доложено здесь, и не было? Я знаю многих из названных "врагов народа", и хорошо их знаю, - это настоящие коммунисты.
Тогда Сталин позвонил в звонок, перебил его и сказал: "А вы не друзья с ними - "врагами народа" Г. Н. Каминский ответил: "Они мне вовсе не друзья, но это честные люди", В ответ Сталин сказал гневно: "Вы одного поля ягода!", Сталин был взвинчен, нервозен, как бы "на иголках сидел". На этом заседание окончилось. Расходились люди молча, Больше я Г. Н. Каминского никогда не видел.
Никогда не был предателем, по собственной оценке, ничего не затевал против Сталина Бухарин Н. И., но и он сам, и Рыков А. И., сломленные морально, оговаривали друг друга на судебном процессе по делу так называемого "правотроцкистского блока". После 1928-1929 гг. Бухарин прекратил борьбу со Сталиным, хотя и считал его маленьким, злобным, не человеком, а дьяволом. В ответ на вопрос Ф. И. Дана, как же при такой оценке Сталина, он, Бухарин, и другие коммунисты так слепо доверили этому дьяволу и свою судьбу, и судьбу партии, и судьбы страны, Николай Иванович в 1935 году, находясь в Париже, ответил: "Вы этого не понимаете, это совсем другое, не ему доверено, а человеку, которому доверяет партия; вот уж так случилось, что он вроде как символ партии, низы, рабочие, народ верят ему, может, это и наша вина, но так это произошло, вот почему мы все и лезем к нему в хайло, зная наверняка, что он пожрет нас".
Смертельная голодовка, объявленная Бухариным Н. И. в знак протеста против выдвинутых обвинений, отказ идти в феврале 1937 г, на Пленум ЦК - это, по существу, обреченность, жесты отчаяния человека, оболганного бывшими соратниками по партии. Стремлением обелить себя пронизано обращение Бухарина, написанное им перед арестом, выученное наизусть и донесенное до нас Анной Лариной, получившее название "Будущему поколению руководителей партии".
Широкую известность, в первую очередь за границей, а впоследствии, и у нас, получило "Открытое письмо Сталину" советского дипломата Расхольникова Ф. Ф., который отказался вернуться на Родину и в 1939 году прямо обвинил Сталина в кровавых репрессиях, преследованиях известных большевиков, уничтожении партии Ленина, в разрушении Красной Армии, обмане рабочего класса, дискредитации в глазах крестьянства ленинской идеи коллективизации, насаждении псевдоискусства, истреблении писателей, ученых, дипломатов. В конце письма выражена уверенность в том, что рано или поздно советский народ посадит Сталина на скамью подсудимых как предателя социализма и революции, главного вредителя, подлинного врага народа, организатора голода и судебных подлогов.
С критикой Сталина, его политики, методов строительства социализма выступали Угланов Н. А., Раковекий Х. Г., другие коммунисты, репрессированные впоследствии. Часть арестованных мужественно вели себя на допросах, полностью отрицали свою вину, не шли ни на какие компромиссы. Не признал, например, на суде своей вины, пояснив, что оговорил себя на следствии под пытками, и был вначале оправдан О. А. Бахматов, арестованный в Архангельске в 1938 году по обвинению в принадлежности к "антисоветской повстанческой организации". Арестованный вторично Бахматов стойко придерживался своей позиции, занятой на суде, протестовал против ущемления своих прав, в обращениях во все возможные инстанции правдиво описывал тюремные порядки, незаконные действия следователей, прокуроров. Следы его теряются в Коми АССР, куда он был сослан в 1941 году.
Можно приводить и другие примеры политического поведения. Стойких духом или расстреливали сразу, или часть из них выживали, пройдя все круги ада ГУЛАГа. Непризнание вины, отказ от выбитых следствием показаний в судебном заседании, если таковое проводилось, практически ничего не менял в их судьбе. Попавший в застенки сталинской инквизиции был обречен. Но их стойкость, желание сохранить свою честь и не оболгать никого даже в таких страшных условиях, когда казалось, что никто об этом не узнает, что они обречены не только на смерть, но и на небытие памяти людской, заслуживает уважения. В этом выражался их протест, их несогласие со сталинизмом, их личное мужество. Невозможно поверить, зная эти и другие факты, во всеобщую любовь народа в Сталину, в тот энтузиазм, который, якобы, был повсеместно. Но прозрение не отдельных личностей, а всего общества затянулось на целые десятилетия, до конца восьмидесятых годов.
Борьба за власть в партии, установление диктатуры Сталина, преследование, вплоть до уничтожения, инакомыслящих привели, по существу, к тому, что политическое господство пролетариата, провозглашаемое теоретически, на практике переродилось в политическое господство одной партии, в партократию, и в итоге острейшей внутрипартийной борьбы за первое десятилетие с небольшим трансформировалось в диктат одной личности, культ Сталина. Второе десятилетие после Октября - это годы, прикрываемые пафосом созидания социализма и энтузиазмом народа на фоне расстрелов своих же товарищей по партии, массовых репрессии против крестьян, интеллигенции, военных.
Каковы были масштабы репрессий и преследований в 30-50-е годы, установить пока трудно, цифры называются самые разные. По оценке историка Роя Медведева, общее число жертв сталинизма, составило примерно 40 миллионов человек, включая раскулаченных, умерших от голода, выселенных из городов "классово чуждых элементов", заключенных в лагеря, ссыльных, расстрелянных, переселенные народы, бывших пленных и угнанных в Германию и др.
Количество только заключенных в различные годы приводил профессор В. Ф. Некрасов. Если к сентябрю 1923 г, в 355 учреждениях. Главного управления мест заключения (ГУМЗ) содержалось 79 947 заключенных, то в ГУЛАГе 1934 г. их было полмиллиона, через год - один миллион, на начало войны - 2 млн. 300 тысяч.
В документе от 1 февраля 1954 года были подведены итоги репрессий за 33 года. Всеми судебными и внесудебными органами с 1921 года осуждено за контрреволюционные преступления - 3 777 380 человек, к высшей мере наказания - 642 980, к заключению - 2 369 220, к ссылке и высылке - 765 180 человек.
Массовые репрессии, по существу, геноцид против собственного народа, являются основной чертой тоталитарного политического режима. Однако было бы заблуждением считать, что политика тоталитаризма вызывала только послушание и энтузиазм у народных масс. Факты истории свидетельствуют о наличии, сопротивления сталинизму, как разновидности тоталитаризма, практически во всех социальных слоях советского общества.
От диктатуры компартии особенно пострадало крестьянство, составлявшее большинство населения в доиндустриальной России. В период проведения новой экономической политики недовольство крестьян чрезмерным налогообложением, их протест против существующих порядков нашел выражение в сокращении продажи хлебы государству, в вооруженном сопротивлении в Сибири и на Дальнем Востоке (восстание 1924 г. е Амурской области и др.).
Проведение сплошной коллективизации сопровождалось явными перегибами при раскулачивании, жестокостью и несправедливостью по отношению к середнякам, выселением крестьянских семей на Север и в Сибирь. Произвол властей, насилие и узаконенный грабеж вызывали открытые протесты крестьян. Только за полгода на имя Сталина и Калинина поступило 90 тысяч писем с жалобами на творившиеся безобразия. Формы несогласия с проводимой ускоренными темпами коллективизацией были самыми различными: от пассивного протеста, массового недовольства, истребления скота до открытого протеста, антисоветских вооруженных выступлений крестьянства против применяемого к ним насилия. В 1929 году "было зарегистрировано до 1300 "кулацких" мятежей. Эти мелкие и разрозненные выступления часто затухали сами собой - они были настолько же противоестественные в условиях советского общественного строя, насколько противоестественным было и насилие над крестьянами".
В настоящую войну с крестьянством превращались хлебозаготовительные кампании в начале 30-х годов. За период с января до середины марта 1930 года произошло более 2 тысяч антиколхозных восстаний во всех регионах страны, которые подавлялись регулярными частями Красной Армии. По свидетельству комиссара НКВД А. Орлова, в подавлении восстаний сельского населения на Северном Кавказе и в некоторых областях Украины участвовали вооруженные силы вплоть до военной авиации. Одна из авиационных эскадрилий отказалась вылететь на подавление восставших казачьих станиц на Северном Кавказе, за что была немедленно расформирована, а половина её личного состава расстреляна.
Восстания подавлялись с невероятной жестокостью. Десятки тысяч крестьян были расстреляны без суда, сотни тысяч отправлены в ссылку, концлагеря. Миллионы крестьянских жизней, от 4 до 10 миллионов человек унес голод 1932 - 1933 гг., организованный, по существу, Сталиным и его окружением.
Протест крестьянства был спровоцирован недальновидной и непродуманной политикой сталинской командно-административной системы, складывающейся в те годы. И даже не все члены партии поддержали гонку темпов коллективизации, многие из них выступили с резкой критикой сталинского руководства, потому Сталин и вынужден был лавировать, попытаться свалить вину на местных работников. Для настроений коммунистов характерно письмо рабочего Мамаева "К ХVІ съезду партии", опубликованное "Правдой" 9 июня 1930 года» С подлинной смелостью в письме ставился вопрос: "У кого же закружилась голова? На деле получилось так, что к середняку применили политику, направленную против кулака". И еще: "Выходит, "царь хорош, а чиновники на местах негодные". Напомнив партийные решения о недопустимости насилия над середняками, Мамаев писал: "Постановляем одно, а на деле проводим другое. Так нечего наводить тень на ясный день. Надо сказать о своих собственных прострелах и не учить этому низовую партийную массу". Подобные выступления квалифицировались тогда как правый уклон.
Одним из массовых выступлений против Сталина было обращение подольских рабочих совместно с представителями рабочих московских заводов "Серп и молот", "АМО" и др., принятое на собрании 19 сентября 1930 года в присутствии 273 человек. В обращении Сталин назван непризнанным, самозванным вождем пролетариата, высказано требование немедленно отстранить его от участия в делах управления страной, предать государственному суду за неисчислимые преступления, совершенные им против пролетарских масс. Рабочие призывали к уравнению в снабжении пролетариата столицы с пролетариями провинции, то есть требовали социальной справедливости, выступали за власть пролетариата, состоящую из выбранных представителей, а не самоназначавшихся демагогов. Рабочее собрание, по существу, призывало к активной борьбе против сталинизма, оставляло за собой право непосредственного обращения к массам, но протест рабочих в то время оказался безрезультатным.
История сопротивления крестьянства, рабочих может стать темой самостоятельного исследования. Необходимы осмысление и поиск подобных фактов, оценка масштабов социально-политического протеста, его направленности. Нет сомнения, что такой протест был достаточно серьезным, массовым, особенно среди крестьянства. Он не всегда принимал активные формы, часто был пассивным, не имел того размаха, как в 1918-I922 гг. и жестоко подавлялся ещё в зародыше.
Реальной силой, противостоящей сталинскому произволу, могла бы стать Красная Армия, её высшее командование, во второй половине тридцатых годов армия была фактически обезглавлена. Тухачевский М. Н., Якир И. З., Уборевич И. П., Корк А. И., Зйдеман Р. П., Примаков В. М., Путна В. К. были обвинены в измене Родине, шпионаже, терроре, создании контрреволюционной организации. Была ли на самом деле такая организация? Б. Викторов, участвовавший в составе специальной группы военных прокуроров и следователей Главной военной прокуратуры по пересмотру этого дела в середине 50-х годов, впоследствии писал: "Наконец, выяснялся вопрос: был ли у подсудимых сговор по поводу отстранения К. Е. Ворошилова от руководства Красиной Армией? Тухачевский, Уборевич, Корк признали, что разговоры об отстранении Ворошилова между ними велись, Уборевич уточнил: когда решили поставить в правительстве вопрос о Ворошилове, то "нападать на Ворошилова по существу уговорились с Гамарником, который сказал, что крепко выступит против Ворошилова".- Протест против Ворошилова военные предполагали внести в советское правительство.
Свою роль в деле об участниках "антисоветской троцкистской военной организации", очевидно, сыграли и ложные сведения, фальшивки, сфабрикованные фашистской разведкой, особенно в отношении Тухачевского. Вслед за прославленными военачальниками и в связи с их кончиной погибли сотни и тысячи других людей, представлявших значительную часть цвета нашей армии. В итоге страна лишилась перед самой войной опытных профессиональных военных, что имело самые трагические последствия. Волкогонов Д. А. отмечает, что было немало людей, которые преодолели сталинское оцепенение, при жизни Сталина протестовали, проявляли несогласие с его диктаторским единовластием: "Гласный суд над Сталиным начался с февраля 1956 года и идет уже несколько десятилетий. Но было бы неверно считать, что в годы единовластия не было людей, которые уже тогда не только мысленно, но иногда и открыто высказывали свое неприятие сталинской политики.
Некоторые советские разведчики выступали с разоблачениями, оставаясь за рубежом, на Западе, вели там антисталинскую пропаганду. В сентябре 1937 г» в Лозанне был убит Игнатий Раисе (Н. М. Порецкий), профессиональный разведчик, работавший нелегально в Европе. Он написал 17 июля 1937 года письмо в ЦК ВКП(б), в котором разоблачал сталинизм, высказывал уверенность, что наступит день суда над ним, заявил о своей борьбе за спасение социализма». Не возвратился в СССР замначальника отдела разведуправления РККА, бывший ответственный военно-политический работник Красной Армии Вальтер Кривицкий, написавший 5 декабря 1937 года письмо в рабочую печать с описанием кровавых расправ Сталина, Ежова. Это письмо стоит в том же ряду, что и платформа Ратина, открытое письмо Ф. Раскольннкова. Три года "Вальтер" последовательно боролся со сталинщиной, обнародовал некоторые детали убийства Кирова, подробности подготовки процессов над старыми большевиками, одним из первых заговорил о массовости террора. Зимой 1941 года Кривицкий был найден с пулей в правом виске в одном из вашингтонских отелей. После него остались мемуары "Я был агентом Сталина", статьи, интервью. В отличие от "Людвига" и "Вальтера" выжил бывший резидент в Испании Александр Орлов, так как хранил молчание до начала пятидесятых. Орлов написал книгу "Тайная история преступлений Сталина", опубликованную в 1953 году в США.
Бороться против произвола органов НКВД, творимых беззаконий, противостоять им смогла часть работников правоохранительных органов. По данным генерал-лейтенанта юстиции в отставке Б. А. Викторова, семьдесят четыре военных прокурора не давали санкций на незаконные аресты и были подвергнуты репрессиям. Среди них И. Гай, Г. Суслов, А. Гродко, В. Мелкие, П. Войтеко, И. Стурман и другие. Две трети состава военных прокуроров были репрессированы в 1937-1938 гг.
Трагична судьба членов "Коммунистической партии молодежи", действовавшей в Воронеже в 1948-1949 гг. В эту нелегальную молодежную организацию входили более пятидесяти школьников» студентов, недовольных положением в стране, обожествлением Сталина. Они в целях конспирации были разбиты на пятерки, собирались, спорили, изучали Маркса, Ленина, выпускали свои нелегальные журналы, говорили об искоренении бюрократизма, улучшении культурной и экономической жизни трудящихся масс и другом. В печати высказывались сомнения относительно антисталинской направленности в деятельности КПМ, но их суждения по существу были направлены против господствовавшей в то время командно-административной системы. Одним из основателей, первым секретарем ЦК КПМ был Б. Батуев, вторым секретарем - А. Жигулин, в руководство входил Ю. Киселев и другие. 23 человека из этой молодежной организации сопротивления были осуждены на срок от двух до десяти лет, прошли страшные сталинские лагеря. А. Жигулин-Раевский в своей повести писал: "... КПМ была не единственной нелегальной организацией в послевоенные годы. И в других городах было раскрыто несколько подобных организаций. Показательно сходны даже названия: "Кружок марксистской мысли", "Ленинский союз студентов" и т.п. КПМ отличалась от этих небольших (3-5 человек) групп сравнительно большой численностью и четкой организованностью". Такие группы действовали, например, в Челябинске,
Можно высказать гипотезу о брожении умов, нарастании протеста против культа Сталина в послевоенный период. Проведем хотя бы историческую аналогию: ведь именно после войны 1812-1814 гг. появились декабристы. После войны 1941-1945 гг.» было сфабриковано так называемое "ленинградское дело", расстреляны А. А. Кузнецов, Н. А. Вознесенский, П. О. Попков и другие видные руководители, за годы войны многое познавшие. Для руководителей, солдат и офицеров, бывших на фронтах, стало правилом принятие самостоятельных решений, объективный анализ ситуации. Чтобы выжить, не погибнуть самому и вверенным тебе людям, надо быть честным до конца, доверять товарищам, проявлять инициативу, смелость, не дожидаясь указаний сверху, В послевоенный период такие вольнодумство и самостоятельность стали опасными для Сталина и созданной им тоталитарной системы.
Война несла народу не только горе и новые лишения, она народ распрямляла, в ходе неё формировался протест, происходило духовное раскрепощение. Г. А. Бордюгов упоминает о распространении слухов в Свердловской области, что скоро будет введена свобода различных политических партий, свобода частной торговли, будет выбран новый царь. В Пензенской области имелись антиколхозные настроения.
Известны факты вооруженных восстаний заключенных в системе ГУЛАГа. В 1942 г. произошло первое из известных нам восстаний в Воркутинском исправительно-трудовом лагере НКВД. О 40-дневном Кенгирском восстании писал Солженицын А. И., но он не знал, что в его поддержку выступили заключенные Джезказганского отделения Степлага.
Особую опасность для Сталина, партийно-государственной верхушки всегда представляла интеллигенция, которую невозможно заставить замолчать никакому тирану. Иногда прямо, открыто, иногда в завуалированной форме, посредством свойственных искусству, науке, литературе методов, образов, произведений, теоретических концепций писатели, поэты, художники, ученые, журналисты; учителя, инженеры и др. высказывали свое неприятие диктатуры Сталина, осуждали произвол, насилие, боролись за свободу творчества, свободу слова. Думающий человек не мог не анализировать, сравнивать, не мог не относиться критически к происходящему вокруг. И тем самым изначально был неугоден тоталитарному режиму, даже если не выступал против него.
В годы сталинизма, да и позднее уничтожались, преследовались самые лучшие, талантливые представители науки, искусства, цвет и гордость советского народа, его генетический фонд. Не миновали преследований и лишений многие известнейшие представители советской интеллигенции: Вавилов Н. И., Королев С. П., Чаянов А. В., Чижевский А. Л., Кольцов М., Мейерхольд В. Э. и другие.
История сопротивления сталинизму будет неполной без имени поэта О. Э. Мандельштама, его знаменитых строчек: "Мы живем, под собою не чуя страны. Наши речи за десять шагов не слышны. А коли выхватит на полразговорца, так припомним кремлевского горца...". Не верил Сталину А. Довженко, не соглашался с его критикой М. Зощенко. Можно продолжать подобное перечисление фактов, имен людей известных, знаменитых.
Но было несогласие со сталинизмом, сопротивление духа не только среди известных ученых, писателей, поэтов.... На Севере был репрессирован сельский учитель А. Ф. Калинцев, который оказал могучее нравственное воздействие на писателя Ф. Абрамова. Калинцев утверждал, что Советская власть проводит неправильную политику по отношению к крестьянству, принудительно загоняя людей в колхозы, что в СССР свобода имеется только для тех, кто думает как руководитель ВКП(б) и др. Это были самостоятельные, честные, смелые суждения. Калинцев не признал себя виновным ни на следствии, ни на судебном заседании.
Жизнь, полную приключений, прожил учитель М. И. Романов (1886-1956), осужденный в 1937 году на 10 лет, реабилитированный в 1956 году. Его отец - известный революционер, был выслан на Север, мать - учительница. Сам Михаил учился в Тотемской учительской семинарии, был исключен за участие в студенческих выступлениях. Он много занимался самообразованием, учился в Москве, работал в партии: по определению запасов леса в Сибири. В 1915 г. ушел добровольцем на фронт, был взят в плен, четыре раза бежал. В Дании установил связь с королевской фавориткой, с французским посланником, М. Романова принимают за родственника царской семьи, восхищаются его образованностью, манерами, во Франции выходит книга его воспоминаний о немецком плене. В 1918 г. через Швецию, Норвегию возвращается в Мурманск, служит у белых, потом после восстания был депутатом Мурманского совдепа, комиссаром, в одном из боев теряет ногу и едет домой. Учительствует, работает преподавателем иностранных языков в техникуме.
Приведенными фактами, конечно, не исчерпывается история сопротивления в бывшем СССР. Введение в научный оборот архивных материалов позволит создать более полную историю сопротивления тоталитаризму в 30-50-е годы. Протест против культа единоличной власти, против тоталитаризма имеет свои исторические корни, своих героев и предателей, молчальников и борцов. Проявления такого протеста, мужественной борьбы при всей её трагичности привлекают и будут привлекать историков, писателей, режиссеров, художников, вселять уверенность, что зло не может быть всеобъемлющим, безнаказанным.
Масштабы антисталинского; протеста пока ещё трудно определить в полном объеме. Можно лишь высказать гипотезу о сопротивлении; сталинизму во всех слоях советского общества. Было ли оно массовым? Было, до середины 30-х годов среди крестьянства. Неприятие тоталитаризма, несвободы, духовного закабаления можно проследить среди интеллигенции на протяжении, всего периода, с начала установления советской власти и до конца восьмидесятых годов. Но это сопротивление вряд ли оказывало существенное влияние на либерализацию политики, проводимой высшим и местными эшелонами власти. Скорее всего оно, наоборот, способствовало ужесточению принимаемых мер, усилению репрессий. Да и направленность борьбы не имела собой значимости, так как дело даже не в Сталине, он следовал Марксу, Ленину, был их прилежным учеником, функционировала система, она не могла быть иной, Джилас М. считал, что Сталина можно обвинить во всем, кроме одного, - он не предал власти, созданной Лениным. Но режим, покоящийся на беззаконии, преступен сам по себе. Командно-административная, государственно-партийная машина, сформировавшись к концу двадцатых, не только укрепила свои позиции в 30-50-е годы, но выдержала первые удары во время хрущевской оттепели и расцвела, достигла своего зенита в конце 60-х - 80-е годы.
Сопротивление сталинизму, как разновидности тоталитаризма, было направлено, в первую очередь, против политики Сталина и своей целью ставило улучшение, совершенствование социалистического строя. Содержание и формы сопротивления сталинизму требуют дальнейшего изучения и осмысления.
Принято думать, что в СССР не было никакого сопротивления диктатуре КПСС. Между тем на протяжении всей истории Советского Союза время от времени возникали подпольные группы и кружки, причем некоторые - довольно радикальной направленности. Эти группы, конечно, не оказывали никакого влияния на политическую ситуацию в стране, но факт есть факт. Одной из такой групп была Коммунистическая Партия Молодежи.Советское подполье
После того как отгремели залпы гражданской войны уже в 1920-ые годы в Советской России стали возникать небольшие группы сопротивления. Нас не интересуют правые и другие инициативы, ставившие себе целью вернуть Россию в дореволюционную эпоху. Мы имеем в виду прежде всего либертарных коммунистов и анархистов.
Как правило, инициаторами таких групп были молодые люди 18-20 лет, которые не прошли гражданскую войну, но заразились радикализмом революционной эпохи. Возникали эти группы обычно в крупных городах, создавались студентами различных университетов. Далеко не все из них обязательно вынашивали планы свержения советского строя. Многие из них исповедовали анархо-синдикалистский, эсеровский, ультрареволюционный "уклон". Типичной такой группой, например, был "кружок анархо-синдикалистов" в городе Горький в Политехническом университете в 1920-ые годы. Студенты изучали Кропоткина, левых теоретиков, пытались выпускать журнал. Группа была раскрыта НКВД и все ее участники были осуждены.
После окончания Великой Отечественной Войны у народа укрепилось чувство самоуважения. Бывшие фронтовики, приезжая обратно домой без особого преклонения общались с партийным и беспартийным начальством. Участились случаи неподчинения начальникам, страна была переполнена оружием. В такой-то обстановке и возникла Коммунистическая Партия Молодежи.
Возникновение
Коммунистическая Партия Молодежи была создана в Воронеже в 1947 году учениками девятого класса мужской средней школы Борисом Батуевым, Юрием Киселевым и Игорем Злотником.
Деятельность КПМ началась осенью 1948 года. Было создано Бюро КПМ. В Бюро вошли четверо: Борис Батуев — первый секретарь, Анатолий Жигулин-Раевский — секретарь по идеологии, Юрий Киселев — начальник особого отдела, Игорь Злотник — хранитель денежного фонда КПМ. Руководство низовыми группами КПМ в Воронеже и некоторых районах области осуществлялось через Аркадия Чижова и его связных. Отец Бориса Батуева был большой начальник в области - второй секретарь обкома.
В группы входило по несколько человек — от четырех до восьми. Независимо от численности эти группы назывались пятерками. Лишь руководитель ячейки — «воорг» (вожак организатор), имел связь с Бюро через связного, фамилии которого он не знал. Таким образом, и воорг, и рядовой член КПМ знали лишь нескольких своих товарищей. Эта традиционная, широко известная из литературы, пятерочная структура подпольной организации позволила потом сохранить, уберечь от ареста более двадцати членов КПМ.
Всего же в КПМ было принято более пятидесяти человек. Многие члены познакомились друг с другом уже после следствия, другие так друг друга никогда и не узнали.
Осенью 1948 года была утверждена Программа КПМ. Выработали ее три девятиклассника - Борис Батуев, Юрий Киселев, Анатолий Жигулин. КПМ ставила своей задачей изучение и распространение в массах подлинного марксистско- ленинского учения. Программа имела однозначно антисталинскую направленность. Навряд ли бы кто-нибудь из взрослых нашел бы в себе в тот период смелость создать что-нибудь подобное. Молодым товарищам как можно скорее хотелось революционной борьбы.
Оружие
В послевоенные годы оружие мальчишкам достать было очень легко. По выражению Анатолия Жигулина винтовки валялись везде как дрова. Любой пацаненок с улицы имел по одному-два пистолета. Возможно, для ребят это была немного игра, но игра опасная. Члены КПМ ходили с оружием, во время собраний у двери выставлялся часовой с автоматом, магазин которого был полностью заряжен. Члены "партии" выезжали за город, старались регулярно тренироваться в стрельбе.
Символ КПМ был красный флажок с профилем Ленина. Были членские билеты КПМ и девиз: «Борьба и победа!»
Был издан первый номер рукописного журнала «Спартак». На обложке - профиль Ленина, черным по белому надпись "Спартак. Орган Бюро КПМ. 1948. № 1", два девиза: "Борьба и победа!" и "Пролетарии всех стран соединяйтесь!" Гимном КПМ был утвержден «Интернационал». Также был принят особый приветственный жест: остро и напряженно согнутая в локте правая рука прикладывалась к груди так, что обращенная вниз ладонь с плотно сжатыми пальцами находилась у сердца.
Организация стала быстро расти. Было решено выпускать и литературный журнал — «Во весь голос». Этот журнал и созданный вокруг него литературный кружок являлись первой проверочной ступенью к приему в КПМ. Людей неподходящих отсеивали. Они выбывали, думая, что существует безобидный литературный кружок.
Революционную направленность КПМ задавали несколько лидеров, входящие в бюро. В своей книге "Черные камни" Анатолий Жигулин описывает одно из собраний. На нем какая-то девушка сказала, что члены КПМ должны окончить университет, поступить в партию, занять там ключевые посты и потом попытаться провести медленные изменения. На что Жигулин ответил, что "изменения должны быть более скорыми и более радикальными".
Деятельность
КПМ не клеила листовок, не взрывала учреждения, не вынашивала планов покушения на советских чиновников. За два года деятельности в условиях полной конспирации партия успела лишь обзавестись полусотней членов, начать выпускать журнал, оформить программу и вести дискуссии. В условиях сталинского СССР начала 1950-ых годов проводить какие-либо открытые акции было совершенно немыслимо. В основном велась кадровая работа по привлечению новых членов. Ведь одного того, что члены партии читали и обсуждали "Письмо к съезду" Ленина, в котором он в последние годы своей жизни дал отрицательную характеристику Сталину - вполне достаточно было для уголовной статьи.
Работники спецслужб, принявшиеся за группу были в шоке. Несколько десятков молодых людей расхаживают с оружием, собираются на собрания, критикуют партию. Конечно, с точки зрения сугубо рационалистической это было полное безумие. Такое безрассудство было выше понимания обычного, пусть даже критично настроенного советского человека. Советским следователям порой приходилось долго бить подследственных, превращая обычные уголовные дела в государственную измену, а тут пожалуйста- целая организация.
МГБ
Началось все со случайности. В одной из ячеек был утерян журнал «В помощь вооргу». Координатора ячейки и всю его группу исключили. Им объявили, что организацию решено распустить. Это был первый — фиктивный, в целях конспирации — роспуск КПМ.
Но летом 1949 года слежка за руководством КПМ стала очень явной. В сентябре руководство "партии" было арестовано. Следствие продолжалось почти год, подследственных избивали и пытали, открытого суда не было - судебное решение приняло особое совещание. Сроки могли бы быть значительно меньше, если бы среди активистов организации не оказался предатель, который стал все сообщать следствию.
К счастью, после первых арестов удалось спрятать оружие, иначе бы ребята вообще могли получить сроки за "вооруженное восстание". Некоторые подследственные ко времени суда уже были инвалидами, многие из осужденных не дожили до конца срока, руководитель организации Борис Батуев потом погиб. Спустя почти сорок лет после всего один один из активистов Коммунистической Партии Молодежи - Анатолий Жигулин, отмотав срок на Колыме, написал обо всем этом книгу "Черные камни". Она была впервые издана в постперестроечное время. После смерти Сталина, в 1956 году Жигулин был реабилитирован, поступил в Воронежский Лесохимический институт, в 1963 вступил в КПСС, в 1996 году как поэт и прозаик получил Пушкинскую премию.
Перспективы
Были ли у КПМ перспективы? С точки зрения обще-политической - навряд ли. Конечно, молодые товарищи могли бы попытаться поддерживать организацию как можно дольше в условиях конспирации. Но сколько? Десять, двадцать, тридцать лет? Это было маловероятно. Слишком мало опыта, слишком молоды они были. Не хватило бы, наверное, в силу возраста, глобального политического мышления чтобы совершить такое. Для того, чтобы несколько лет или даже десятилетий держать революционную организацию в подполье, нужно много чего уметь и иметь. К тому же это был юношеский порыв. После отбывания срока отдельные руководители остались живы, но тут наступила "хрущевская оттепель" и, возможно, это тоже сыграло свою роль.
Несмотря на отгороженность СССР от всего мира, КПМ возникла в рамках общей мировой тенденции, тяги нового послевоенного поколения стран Европы, Америки, Азии к революционному радикализму. Вспомним хотя бы Международную Партию Молодых (они же "йиппи"), возникшую в США на волне протестов против войны во Вьетнаме через десять лет. Даже название похожее. Вспомним май 1968 и многочисленные революционные бунты.
Это была далеко не последняя попытка молодых советских интеллигентов "исправить коммунизм" в СССР. В конце 1960-ых в Свердловске появилась некая Революционная партия интеллектуалистов Советского Союза (РПИСС) во главе с Василием Спиненко и Георгием Давиденко. Она была разгромлена КГБ в 1971. В этот же период в Москве возникла Неокоммунистическая партия Советского Союза. В Ленинграде в 1976 году возникла группа "Левая оппозиция", которая выпускала журнал "Перспективы". В 1975 также в Ленинграде возник "Союз Революционных Коммунаров", члены которого считали себя продолжателями бунтарей мая 1968, и так далее.
Несмотря на политическую бесперспективность Коммунистической Партии Молодежи из Воронежа мы выражаем глубокое уважение к их мужеству и решительности. И пусть никого не смущают слова "партия" и "коммунистическая". Молодые люди из-за отсутствия должной информации вряд ли могли называть себя тогда эсерами, анархистами или кем-либо еще. По своей сути Коммунистическая Партия Молодежи была автономной революционной группой. Группой вооруженных романтиков. Их борьба не прошла зря, не ушла в пустоту, история движется. Можно долго отсрочивать, отодвигать революцию, но не до бесконечности.
Меня просили рассказать, о чём именно я буду говорить на своих лекциях 5, 6 и 7 февраля в книжном магазине Тортуга
Ну, примерно об этом:
Изменения в политике и искусстве после Первой мировой войны. Постепенное подтачивания проектов «большой политики» и «большого искусства».
Появление молодёжи в первой трети XX века.
Первые молодёжные субкультуры и «первая модельная субкультура» на примере антифашистских «банд» в Западной Германии в 1942-44 годах («Пираты Эдельвейса»).
Подъём антисталинских молодёжных групп после войны в С.С.С.Р. (конец 1940-х).
Beat Generation.
Появление рок-н-ролла, первые признаки сексуальной и психоделической революции на Западе.
Эпоха «Flower Power» (хиппи, йиппи, усложнение рок-н-ролла, первый рок-самиздат, антивоенное движение etc.).
Движения за гражданские права и городские бунты в Северной Америке 1960-х.
Проблески свободомыслия и отвязанности в С.С.С.Р. и Восточной Европе в 1960-е.
Кризис моральных оснований Старой Европы. «Красный Май» 1968 года в Париже и всемирная молодёжная революция 1967-69 годов.
Постреволюционное устаканивание начала 1970-х годов.
Три концепции и три способа выхода из революционной ситуации 1960-х с точки зрения борцов: «марш по учреждениям», нарастание радикализма, новый способ жизни и действия внутри культуры и политики (автономия). Какие-то подробности о каждом из трёх направлений.
Новые гражданские движения (феминистки, зелёные etc.).
События 1977 года (в широком контексте - от панк-революции до «немецкой осени»). «Свинцовые времена».
Волшебное самопревращение панка - от «No Future» к «Do It Yourself».
Попытки «неполитической» самодеятельности в С.С.С.Р. - клубы самодеятельной песни, дружины охраны природы, коммунарское движение, русский рок.
Дожил ли Советский Союз до 1984 года? От оруэлловского «1984» до далошевского «1985». Польская NSZZ «Солидарность» как первый звонок. От «Человека из мрамора» к «Человеку из железа».
Перестройка и взрывной рост гражданских движений в С.С.С.Р. Программы перестройки советского общества. Крах С.С.С.Р. и Восточного Блока.
Смерть русского рока.
«Последняя молодёжная субкультура» на Западе (начало 1990-х).
Конец истории не состоялся.
«Свет с Юга»: Сапатистская армия национального освобождения и новый всемирный революционный проект. «Глобализация» сменяется «локализацией».
Появление «антиглобализма». От «Межгалактической встречи» к «Битве в Сиэттле», от «Битвы в Сиэттле» - к Социальным форумам.
Скрытые процессы «пустого десятилетия» в России (1991-2001), появление новой конркультурно-антиполитической спайки.
Экологические лагеря в России, Украине и Сибири.
«Панк-рок в России больше, чем панк-рок».
Появление антифа в России в начале 2000-х и русские «свинцовые времена» (2005-2010).
Сеть «Еда вместо бомб», «Армия клоунов-бунтарей», движение «Оккупай» и «аффинити-группы» как главные инновации XXI века.
Подъём и крах протестного движения в России в 2011-2012 годах.
Будущее ещё не написано
