Низами Гянджеви Абу Мухаммед Ильяс ибн Юсуф (родился около 1141 в г. Гянджа (современный Азербайджан) — умер около 1209 там же) — персидский (иранский) поэт, крупнейший поэт-романтик и мистик, который привнес в средневековую персидскую эпическую поэзию разговорную речь и реалистический стиль и создал новый стандарт литературного произведения.
Используя темы из традиционного устного народного творчества и письменных исторических хроник, Низами своими поэмами «объединил доисламский и исламский Иран».
Слово, идущее от сердца, проникает в сердце.
Низами Гянджеви
Низами, многими признаваемый в качестве одного из ведущих поэтов средневековой Персии, создал поэзию, которая охватывает мистицизм, романтику и эпику. Героико-романтическая поэзия Низами на протяжении последующих веков продолжала оказывать воздействие на весь персоговорящий мир и вдохновляла пытавшихся подражать ему молодых поэтов, писателей и драматургов на протяжении многих последующих поколений не только в самой Персии, но и по всему региону, включая культуры таких современных стран, как Турция, Азербайджан, Армения, Грузия, Иран, Афганистан, Узбекистан, Таджикистан, Пакистан, Индия.
Творчество Низами оказало влияние на таких великих поэтов, как Хафиз, Джалаладдин Руми и Саади. Его пять маснави (больших поэм - «Хамсе») раскрывают и исследуют разнообразные темы из различных областей знаний и снискали огромную славу, на что указывает большое число сохранившихся списков его произведений. Герои его поэм — Хосров и Ширин, Лейли и Меджнун, Искандер — до сих пор остаются общеизвестными как во всем исламском мире, так и в других странах.
О жизни Низами известно мало, единственным источником информации о нём являются его произведения, в которых также не содержится достаточного количества надежной информации о его личной жизни, в результате чего его имя окружено множеством легенд, которые ещё более украсили его последующие биографы.
Личное имя поэта — Ильяс, его отца звали Юсуф, деда Заки; после рождения сына Мухаммада имя последнего также вошло в полное имя поэта, которое таким образом стало звучать: Абу Мухаммад Илиас ибн Юсуф ибн Заки Муайад, а в качестве литературного псевдонима («нисба») он выбрал имя «Низами», которое некоторые авторы средневековых «тадхира» объясняют тем, что ремесло вышивания было делом его семьи, от которого Низами отказался, чтобы писать поэтические произведения, над которыми он трудился с терпеливостью вышивальщика. Его официальное имя — Низам ад-Дин Абу Мухаммад Ильяс ибн-Юсуф ибн-Заки ибн-Муайад.
Точная дата рождения Низами неизвестна. Известно только, что Низами родился между 1140—1146 (535—540) годами. Биографы Низами и некоторые современные исследователи расходятся на шесть лет относительно точной даты его рождения (535-40/1141-6). По сложившейся традиции, годом рождения Низами принято считать 1141 год, который официально признан ЮНЕСКО. На этот год указывает сам Низами в поэме «Хосров и Ширин», где в главе «В оправдание сочинения этой книги» говорится:
Мой знаешь гороскоп? В нём — лев, но я сын персти,
И если я и лев, я только лев из шерсти,
И мне ли на врага, его губя, идти?
Я лев, который смог лишь на себя идти!
(пер. К. Липскерова)
Из этих строк следует, что поэт родился «под знаком» Льва. В той же главе он указывает, что в начале работы над поэмой ему было сорок лет, а он начал её в 575 году хиджры. Получается, что Низами родился в 535 году хиджры (то есть в 1141 году). В тот год солнце находилось в созвездии Льва с 17 по 22 августа, из чего следует, что Низами Гянджеви родился между 17 и 22 августа 1141 года.
Ильяс ибн Юсуф Низами Ганджеви (даты жизни точно не установлены; по Е. Э. Бертельсу, 1141/43-1203/05) родился в Гандже, там же он получил образование. Поэт не покидал родной город, кроме одного кратковременного посещения ставки Кызыл-Арслана-шаха, пожелавшего встретиться с ним.
Ганджа в этот период был центром науки и культуры. В нем жили образованные и ученые люди. Такое же блестящее и всестороннее образование получил в Гандже современник поэта Абу-ль-Ала. В стихах Низами говорит, что он знаком с разными науками. Это подтверждается и его творчеством, насыщенным ссылками и намеками на такие конкретные науки, как астрономия, связанная с ней астрология, математика (например, эффектное использование математического термина «иррациональный корень» в поэме «Семь красавиц»). Низами был хорошо осведомлен также в истории и философии. Он писал:
Из каждой рукописи я добывал богатства,
[и] навязывал [потом] на нее украшения из стихов.
Кроме новых хроник, я изучал
[еще] еврейские и христианские и пехлевийские.
(Перевод Е. Бертельса)
Кроме мусульманской теологии, юридических наук и логики, которые он хорошо знал, Низами проявлял большой интерес и к античной философии. Последняя поэма его «Пятерицы», где описаны походы Искендера, показывает представления поэта о географии, а блестящее описание звездного неба в поэме «Лейли и Меджнун» свидетельствует не только о его знаниях астрономии, но и о непосредственных наблюдениях.
Низами в совершенстве владел персидским и арабским языками, а также был знаком с литературой на этих языках, и, кроме того, можно предположить, что он знал и другие наречия. О личной жизни Низами нам известно очень мало.
Литературное наследие Низами составляют эпические произведения, объединенные в «Пятерицу» («Хамса»), а также газели, касыды, четверостишия и другие произведения лирического жанра. По некоторым источникам (Доулат-шах Самарканди), Низами принадлежал большой диван лирических стихов, содержащий до 20 тысяч двустиший - бейтов. К сожалению, из огромного лирического наследия до нас дошли только 6 касыд, 116 газелей, 30 рубаи.
По словам Низами, успеха в поэзии он достиг рано. Хорошая поэтическая подготовка и незаурядный талант открывали перед молодым, но уже ставшим известным в придворных кругах лириком путь к славе придворного поэта, однако по неизвестным нам причинам он отказался от этой карьеры. Можно предположить, что поэт руководствовался суровыми моральными требованиями, которые он предъявлял вообще к человеку, в частности к тем, кто ради куска хлеба готов был унижаться. Например, в «Махзан аль-асрар» он пишет:
Прахом питайся, но хлеба скупцов не ешь!
Ты же не прах! Не давай себя попирать подлецам!
В сердце и руки сплошь тернии вонзи,
не покоряйся и берись за труд!
Лучше приучиться к какому-нибудь труду,
чтобы не протягивать руку перед другим.
(Перевод Е. Бертельса)
Не подлежит сомнению, что эти строки направлены против придворных поэтов, «протягивающих руку» ради куска хлеба. О высоких этических идеалах поэта говорит также его отношение к браку, он резко осуждал допускаемую исламом полигамию.
В этой связи любопытен один характерный штрих из личной жизни поэта. Достигнув первого крупного успеха в поэзии, Низами обратил на себя внимание правителя Дербенда. За какое-то ему понравившееся стихотворение поэта он прислал ему в подарок молодую кыпчакскую рабыню по имени Афак, которая и стала первой и горячо любимой женой Низами. Она умерла рано. Ее утрата оставила глубокий след в душе поэта, о чем свидетельствует авторское вступление к поэме «Хосров и Ширин».
Видимо, жизнь поэта не всегда была обеспечена материально, ибо его литературная деятельность не приносила достаточных благ; этим, очевидно, можно объяснить его занятость еще какими-то мирскими делами, о которых он говорит в поэмах «Лейли и Меджнун» и «Шараф-наме» («Книга о славе» - первая часть «Искандер-наме»). Некоторые исследователи творчества Низами предполагают, что он был переписчиком рукописей или работал преподавателем. С юных лет поэт был тесно связан с тружениками города, где он вырос. Хотя слава поэта заставляла правителей обращаться к нему с заказами, но они не очень-то щедро оплачивали труд поэта. Философские сентенции в произведениях Низами приходились, по-видимому, им не по вкусу. Они требовали преклонения, а не назиданий, которые преподносил им поэт.
Касыды Низами интересны своими социально-философскими мотивами, которые, впрочем, характерны для всего его творчества. В своих призывах к справедливости, обращенных к правителям, Низами ссылается на религиозные идеи и принципы. Он утверждает в своих касыдах, что достоинство человека измеряется не его богатством, а добрыми делами. В тех же касыдах часто встречаются мотивы осуждения угнетателей. У Низами есть и панегирические касыды, но они составляют незначительную часть его лирики. Большое место в ней занимают газели, основная тема которых - чистая, самоотверженная любовь. Тема любви в газелях Низами усиливается социально-философскими и нравственно-этическими мотивами, утверждающими верность, правдивость, человечность как нормы поведения, украшающие и облагораживающие человека. Газели Низами проникнуты жизнеутверждающим духом, в них поэт воспевает любовь.
Мировую славу Низами снискал своими пятью поэмами «Хамса». Это широкие эпические полотна, отразившие не только важнейшие события исторического прошлого, но и действительность, современную поэту.
Первое произведение Низами, вошедшее в «Пятерицу», - «Махзан аль-асрар» («Сокровищница тайн») - написано, очевидно, между 1173 и 1179 гг. и относится к дидактическо-философскому жанру, весьма популярному на Ближнем Востоке, в частности у поэтов Восточного Ирана (Хорасана и Средней Азии). Этот жанр имел широкое распространение еще в литературе сасанидского Ирана и назывался андарзом. Книга состоит из вступительной части и двадцати глав, названных макала (букв. - беседа, речь). Первая беседа - о сотворении Адама - развивается в духе обычных коранических легенд, но пронизана идеей господства человека над миром, концепцией природы человека, представлением о его задачах в мире. Вторая беседа - о соблюдении правосудия. Здесь поэт обращается к правителю с советами, поучает его быть смиренным и заботиться о духовных благах, что должно привести к правосудию. Третья беседа - о превратности жизни; поэт говорит о своем времени, трудном, лишенном добродетелей. Далее поэт ставит, казалось бы, абстрактные, но очень важные в философском плане вопросы: о старости, о значении «тварей божьих», о взаимоотношении человека и животных, об отношении человека к миру.
Композиционно поэма построена так, что каждая последующая беседа вытекает из смысла предыдущей. Создается, таким образом, непрерывная цепь мыслей. Каждая беседа иллюстрируется какой-нибудь притчей, часто заимствованной поэтом из устного творчества.
Низами сам считал свою первую поэму поэтическим ответом (назира) на «Сад Истин» («Хадикат аль-хакаик») персидского поэта XI-XII в. Санаи. Но «Махзан аль-асрар» не является таковым, во-первых, потому, что она написана иным метром, чем поэма хорасанца Санаи, а назира обязательно должна была сохранить метр первой поэмы. Поэма вошла в литературу Востока как новое явление и вызвала многочисленные отклики крупнейших мастеров. Метр сира, которым написана поэма Низами, в эпической поэзии не использовался. Поэт впервые применил его и имел множество последователей. Во-вторых, в «Махзан аль-асрар» проявляются новые социальные и эстетические идеалы. Низами провозгласил в этой поэме гуманистические идеи, выступил как защитник угнетенных. В небольших дидактических рассказах он создал целый ряд ярких образов простых и мудрых людей, поднявших голос протеста против гнета и тирании.
Абу Мухаммед Ильяс ибн Юсуф , известный под псевдонимом Низами Гянджеви (перс. , курд. Nzam Gencew, ; около 1141, Гянджа, Государство Ильдегизидов (в н. в. - город в современном Азербайджане) - около 1209, там же) - классик персидской поэзии, один из крупнейших поэтов средневекового Востока, крупнейший поэт-романтик в персидской эпической литературе, привнесший в персидскую эпическую поэзию разговорную речь и реалистический стиль.
Используя темы из традиционного устного народного творчества и письменных исторических хроник, Низами своими поэмами объединил доисламский и исламский Иран. Героико-романтическая поэзия Низами на протяжении последующих веков продолжала оказывать воздействие на весь персоговорящий мир и вдохновляла пытавшихся подражать ему молодых поэтов, писателей и драматургов на протяжении многих последующих поколений не только в самой Персии, но и по всему региону, включая культуры таких современных стран, как Азербайджан, Армения, Афганистан, Грузия, Индия, Иран, Пакистан, Таджикистан, Турция, Узбекистан. Его творчество оказало влияние на таких великих поэтов, как Хафиз Ширази, Джалаладдин Руми и Саади. Его пять маснави (больших поэм) («Хамсе») раскрывают и исследуют разнообразные темы из различных областей знаний и снискали огромную славу, на что указывает большое число сохранившихся списков его произведений. Герои его поэм - Хосров и Ширин, Лейли и Меджнун, Искандер - до сих пор остаются общеизвестными как во всем исламском мире, так и в других странах.
1991 год был объявлен ЮНЕСКО годом Низами в честь 850-летия поэта.
Историко-культурный фон
С 1135/1136 по 1225 годы частями исторических областей Азербайджан (ныне большей частью Иранский Азербайджан) и Арран в качестве Великих Атабеков Сельджукских султанов Персидского Ирака правила династия Ильдегизидов. Эта династия была основана Шамседдином Ильдегизом, по происхождению кипчаком (половцем), вольноотпущенным гулямом (солдатом-рабом) сельджукского султана Персидского Ирака (Западного Ирана). Ильдегизиды являлись атабеками Азербайджана (то есть регентами наследников престола сельджукских султанов), по мере развала сельджукской империи, с 1181 года стали местными правителями и оставались таковыми до 1225 года, когда их территория, ранее уже захваченная грузинами, была завоевана Джалал-ад-Дином. Шамс ад-Дин Ильдегиз вероятно добился контроля над частью Азербайджана только в 1153 г. после смерти Касс Бег Арслана, последнего фаворита султана Масуда ибн Мухаммеда (1133-1152).
В соседнем с Азербайджаном и Арраном Ширване располагалось Государство Ширваншахов, которым правила династия Кесранидов. Хотя династия имела арабское происхождение, к XI веку Кесраниды были персизированы и заявляли, что являются потомками древнеперсидских сасанидских царей.
Ко времени рождения Низами прошло уже столетие с момента вторжения в Иран и Закавказье тюрок-сельджуков. По мнению французского историка Рене Груссе, сельджукские султаны, сами будучи туркоманами, став султанами Персии, не подвергли тюркизации Персию, а наоборот, они «добровольно стали персами и подобно древним великим сасанидским царям защищали иранское население» от набегов кочевников и спасли иранскую культуру от туркоманской угрозы.
В последней четверти XII века, когда Низами начинал работать над поэмами, которые вошли в книгу «Хамсе» («Пятерица»), верховная власть сельджуков переживала упадок, а политические волнения и социальное беспокойство нарастали. Тем не менее, персидская культура переживала расцвет именно тогда, когда политическая власть была скорее рассеяна, чем централизована, a персидский язык оставался основным языком. Это относилось и к Гяндже, кавказскому городу - отдаленному персидскому аванпосту, где жил Низами, городу, который в то время имел преимущественно иранское население, о чём свидетельствует также современник Низами армянский историк Киракос Гандзакеци (около 1200-1271), который также как и Низами Гянджеви (Низами из Гянджи) был жителем Гянджи. Следует отметить, что в средние века армяне всех ираноязычных называли «парсик» - персами, что отражено в переводе того же отрывка на английский язык. При жизни Низами Гянджа была одним из центров иранской культуры, о чём свидетельствуют собранные только в одной антологии персидской поэзии XIII в. Нузхат ол-Маджалис стихотворения 24 персидских поэтов, живших и творивших в Гяндже в XI-XII вв. Среди ираноязычного населения Гянджи XI-XII вв. следует отметить также и курдов, значительному присутствию которых в городе и его окрестностях способствовало правление представителей династии Шеддадидов, имеющей курдское происхождение. Именно привилегированным положением курдов в Гяндже некоторые исследователи объясняют переезд отца Низами из Кума и поселение родителей Низами в Гяндже, так как мать Низами была курдянкой.
Классик персидской поэзии, один из крупнейших поэтов средневекового Востока, крупнейший поэт-романтик в персидской эпической литературе, привнесший в персидскую эпическую поэзию разговорную речь и реалистический стиль. Используя темы из традиционного устного народного творчества и письменных исторических хроник, Низами своими поэмами объединил доисламский и исламский Иран. Героико-романтическая поэзия Низами на протяжении последующих веков продолжала оказывать воздействие на весь персоговорящий мир и вдохновляла пытавшихся подражать ему молодых поэтов, писателей и драматургов на протяжении многих последующих поколений не только в самой Персии, но и по всему региону, включая культуры таких современных стран, как Турция, Азербайджан, Армения, Грузия, Иран, Афганистан, Узбекистан, Таджикистан, Пакистан, Индия. Его творчество оказало влияние на таких великих поэтов, как Хафиз, Джалаладдин Руми и Саади.
Его пять маснави (больших поэм) («Хамсе») раскрывают и исследуют разнообразные темы из различных областей знаний и снискали огромную славу, на что указывает большое число сохранившихся списков его произведений. Герои его поэм - Хосров и Ширин, Лейли и Меджнун, Искандер-наме - до сих пор остаются общеизвестными как во всем исламском мире, так и в других странах. 1991 год был объявлен ЮНЕСКО годом Низами в честь 850-летия поэта.
О жизни Низами известно мало, единственным источником информации о нём являются его произведения, в которых также не содержится достаточного количества надежной информации о его личной жизни, в результате чего его имя окружено множеством легенд, которые ещё более украсили его последующие биографы.
Точная дата рождения Низами неизвестна. Известно только, что Низами родился между 1140-1146 (535-540) годами. Большинство средневековых биографов Низами (Ауфи Садид-ад-дин в XIII в., Доулатшах Самарканди в XV в. и другие) городом рождения Низами указывают Гянджу, в которой он жил и в которой умер. Академик Е. Э. Бертельс отметил, что в лучшей и старейшей из известных ему рукописей Низами про Кум также не упоминается.
Низами был по стандартам своего времени блестяще образован. Тогда предполагалось, что поэты должны быть хорошо сведущи во многих дисциплинах. Однако, и при таких требованиях к поэтам Низами выделялся своей ученостью: его поэмы свидетельствуют не только о его прекрасном знании арабской и персидской литератур, устной и письменной традиций, но и математики, астрономии, астрологии, алхимии, медицины, ботаники, богословия, толкований Корана, исламского права, христианства, иудаизма, иранских мифов и легенд, истории, этики, философии, эзотерики, музыки и изобразительного искусства.
Низами был женат трижды. Первая и любимая жена, рабыня-половчанка Афак (которой он посвятил много стихов), «величавая обликом, прекрасная, разумная», была подарена ему правителем Дербента Дара Музаффарр ад-Дином примерно в 1170 году. Низами, освободив Афак, женился на ней. Около 1174 г. у них родился сын, которого назвали Мухаммед. В 1178 или 1179 году, когда Низами заканчивал поэму «Хосров и Ширин», его жена Афак умерла. Две другие жены Низами также умерли преждевременно, притом, что смерть каждой из жен совпадала с завершением Низами новой эпической поэмы, в связи с чем поэт сказал:
Боже, почему за каждую поэму я должен пожертвовать женой!
Низами жил в эпоху политической нестабильности и интенсивной интеллектуальной активности, что отражено в его поэмах и стихах. Ничего не известно о его взаимоотношениях с его покровителями, как и не известны точные даты, когда были написаны его отдельные произведения, так как многое является плодом фантазий его биографов, которые жили позже него. При жизни Низами удостаивался почестей и пользовался уважением. Сохранилось предание о том, что атабек тщетно приглашал Низами ко двору, но получил отказ, однако считая поэта святым человеком, подарил Низами пять тысяч динаров, а позже передал ему во владение 14 деревень.
Сведения о дате его смерти противоречивы также, как и дата его рождения. Средневековые биографы указывают различные данные, расходясь примерно на тридцать семь лет (575-613/1180-1217) в определении года смерти Низами.
30 января 2020 г.
25 января 2020 г.
Центр истории Кавказа,
Аббас Исламов
Часть 13
Анализ архивных материалов американской прессы подтверждает тот факт, что в начале XX века армянский экстремизм вышел на качественно новый уровень. Возникшая к этому времени огромная сеть тайных организаций, многократно выросшая численность отлично вооруженных и обученных банд и на порядок выросшее финансирование привели к тому, что в 1903–1904 годах террористическая деятельность армянских националистов была развернута уже не только в Османской империи, но и в России, в странах Европы и в Америке.
В 1903 году армянские террористы, мотивируя свои действия недовольством относительно царского указа о секуляризации имущества и капиталов армянской церкви (см. Часть 11), уже организовали и осуществили многочисленные кровавые акции на юге российской империи, против российских чиновников, военнослужащих и священников. Но все же одно из событий, происшедших в это время, особенно тяжело потрясло российскую общественность. 14 октября 1903 года армянские террористы совершили покушение на видного российского государственного и военного деятеля, генерал-адъютанта, князя Голицына Григория Сергеевича, который в 1896 г. был назначен царским правительством на должность главноначальствующего гражданской части Кавказа, а также занимал должность командующего войсками Кавказского военного округа и наказного атамана Кавказских казачьих войск. Покушение на жизнь государственного деятеля такого высокого ранга стало сенсационной новостью, которая широко освещалась и в американской прессе, например, в газете «The Evening Star» от 28 октября 1903 года:
«ГОЛИЦЫН РАНЕН. ПОПЫТКА УБИТЬ ГЕНЕРАЛ-ГУБЕРНАТОРА КАВКАЗА. ПОКУШАВШИЕСЯ ЗАСТРЕЛЕНЫ. ОН СОВЕРШАЛ ПОЕЗДКУ СО СВОЕЙ ЖЕНОЙ. Говорится, ЧТО Нападение стало результатом передачи России имущества армянской церкви. ТИФЛИС. Российское Закавказье. 28 октября. – Князь Голицын, генерал-губернатор Кавказа, едва избежал гибели во время покушения на него на окраине города. Трое местных жителей трижды нанесли удары кинжалом генерал-губернатору. Они бежали, но были впоследствии застрелены казаками.
Князь Голицын совершал поездку со своей женой, когда потенциальные убийцы напали на экипаж с кинжалами в руках. Двое схватили генерал-губернатора и попытались вытащить его из экипажа, в то время как третий нанес две тяжелые раны в голову князя и третью рану в руку. Казак, находившийся возле князя, бросился на нападавших и пока продолжалась рукопашная схватка, экипаж уехал галопом. В конечном счете нападавшие убежали, преследуемые конными казаками, которые примчались к месту происшествия.
Нападавшие на князя убиты.
Казаки преследовали беглецов в густом кустарнике, непрерывно стреляя из ружей. Одного они убили сразу же. Двое других были подстрелены и вскоре умерли.
После того, как его раны были перевязаны, князь Голицын присутствовал на приеме, устроенном жителями Тифлиса. Это преступление вызвало большое возмущение, так как генерал-губернатор был популярен среди народа благодаря своей заинтресованности в благосостоянии жителей.
Из-за возникших волнений представления в театрах были отложены. Почти нет сомнений в том, что толщина головного убора князя спасла ему жизнь.
Проблемы возникли из-за церковного имущества.
Сообщения из Закавказья, поступившие на протяжении последнего месяца свидетельствуют о значительных волнениях в Тифлисе, возникших из-за передачи имущества армянской церкви российскому государству согласно указа от 25 июня. Сообщалось о демонстрациях, имевших место в различных местах, во время которых было потеряно большое количество жизней, а руководство армянской церкви угрожает перенести штаб-квартиру армянской католической церкви в другую страну.
Князя Голицына, который был назначен на должность в апреле прошлого года, обвиняли в том, что он рекомендовал передачу церковного имущества, и его жизнь уже несколько раз подвергалась угрозам».
Несмотря на то, что князь выжил и оправился после полученных ран, но здоровье его все же было подорвано. В конце 1904 года он был отозван от занимаемой должности и в начале января 1905 г. вернулся в Санкт-Петербург. Следует еще раз отметить, что это резонансное покушение, совершенное в России, было организовано и осуществлено на фоне еще более разросшегося вооруженного террора армянских националистов на территории Османской империи. Начиная с первых месяцев 1904 года разворачивается новый виток вооруженной агрессии армянского экстремизма против Турции, отличительной особенностью которого стал высокий уровень организации, отличная военная оснащенность и многочисленность отрядов боевиков, сформированных национал-политическими партиями «Дашнакцутюн и «Гнчак». Ответные меры по предотвращению террора, предпринимаемые в Османской империи, выражались в том, что в приграничных с Россией и Ираном областях создавались ополчения и отряды милиции из местного населения, о чем также сообщалось в американской прессе, например, в газете «The Minneapolis Journal» от 9 января 1904 года:
«Подразделения курдской кавалерии были расположены во всех деревнях вдоль российской границы, чтобы предотвратить прохождение армянских банд. Тысячи вооруженных армян находятся в провинции Сасун. Ими командует главарь по имени Антраник ».
Напомним, что все это происходит за десять лет до начала Первой мировой войны. Тысячи вооруженных армян уже несколько лет под руководством воинствующих партий армянского национализма ведут боевые действия гибридной войны против населения и правительства Османской империи. Упомянутый в сообщении главарь террористических банд «Антраник» – это тот самый Андраник Озанян, который в 1918-1920 годы совершил чудовищные преступления против человечности на Южном Кавказе, уничтожая десятками тысяч коренное азербайджанское население в актах геноцида и создавая безлюдные пространства для расселения армян.
О том, как выглядели бандиты этих многотысячных отрядов, свидетельствуют фотодокументы, которые остались от самих террористов, обожавших позировать во всеоружии перед фотокамерами. Вооруженные лучшим и дорогостоящим армейским оружием и боеприпасами того времени, поставлявшимися напрямую из стран производителей (Британии, США, Германии, России), эти головорезы задолго до начала мирового военного конфликта проливали реки крови мусульманского населения в Турции, убивая сотни ни в чем не повинных людей.
Как уже было отмечено, вооружение и амуниция террористов во многом превосходила экипировку жандармов, ополченцев и солдат регулярной армии Турции. Проникая скрытыми тропами на территорию Османской империи, банды армянских террористов совершали внезапные нападения на населенные пункты и военные объекты и именно вооружение играло важнейшую роль при проведении подобных диверсий. Помимо этого решающего фактора, действия бандитов отличались тем, что они прекрасно ориентировались в условиях пересеченной гористой местности, поскольку в банды вербовались в основном выходцы из тех самых турецких провинций, где они же затем совершали акты кровавого террора. Это обстоятельство позволяло бандитам не только уходить от преследования, но долгое время перемещаться по территориям провинций, подвергшихся террору, продолжая совершать атаки на местное население.
Репортажи американских журналистов свидетельствуют о том, каким кровопролитием оборачивались для Турции подобные рейды вооруженных до зубов формирований армянских националистов, пропаганда которых продолжала насаждать в сознании обывательских масс западных стран и России представления об «угнетенном» и «живущем в нужде» христианском народе. Одним из подобных репортажей является сообщение, опубликованное в газете «The Greenville Times» 13 августа 1904 года. Интересно отметить, что речь идет о о новых бандах, вторгшихся на территорию Турции с целью оказать помощь упомянутой выше банде Андраника, о которой американская пресса сообщала в январе того же года.
«ЕЩЕ БОЛЬШЕ АРМЯНСКИХ БЕСЧИНСТВ. Две большие армянские банды, двигавшиеся к Сасуну для оказания помощи главарю мятежников Андранику, атаковали гарнизоны Моссунзори и Гутчах в отместку за 25 июля. На рассвете в этих местах были брошены бомбы, убившие многих, и вслед за этим начался жестокий бой. Большинство солдат были убиты, а гарнизон напоминал кладбище. Одна из банд пробила себе дорогу через курдские племена в направлении Аржеса. Число убитых солдат доходит до нескольких сотен».
Под фразой «в отместку за 25 июля» подразумеваются действия Османского правительства по борьбе с армянским террором в провинции Сасун, в результате которых банда Андраника попала в окружение и понесла большие потери. Но этот факт тщательно подготовленной вооруженной диверсии против военных гарнизонов в глубине турецкой территории с участием нескольких тысяч армянских боевиков – еще один протокольный эпизод богато финансированного и хорошо оснащенного в военно-техническом отношении кровавого террора, начавшегося за десятилетия до 1914 года против населения и правительства Турции. О том, до каких масштабов разрослась агрессия вооруженного армянского национализма в Турции в самом начале ХХ века, свидетельствуют репортажи, появлявшиеся в то время на страницах американских газет. Например, газета «The Sanfrancisco Call» от сентября 1904 года, сообщала:
«НЕ УДАЛОСЬ РАЗГРОМИТЬ АРМЯН. Войска неспособны сократить или рассеять повстанцев в городе Ван. ТРЕБУЕТСЯ БОЛЬШЕ СОЛДАТ. Будет мобилизован целый армейский корпус для подавления восстания . ПАРИЖ, 5 сентября. – В депеше, поступившей в Temps из Константинополя через Софию, говорится, что официальный отчет, дошедший до одного иностранного консульства, сообщает о том, что армянские повстанцы города Ван, Азиатская Турция, успешно сопротивляются турецким войскам, которые до вчерашнего дня были не в состоянии усмирить или рассеять их. Армяне приблизились к французскому консульству на расстояние в четыреста ярдов.
Население Вана ищет убежища в школах и монастырях. Ожидается, что Турция будет мобилизовать четвертый армейский корпус и стянет войска из Малой Азии для подавления восстания.
2 сентября было объявлено из Константинополя, что 11 августа в Ване произошло ожесточенное сражение между армянскими мятежниками и турецкими войсками, в котором погибло более десятка человек. Около 150 армян атаковали город, захватили четыре дома и забаррикадировались в них. Войска атаковали дома и в последовавшем сражении были убиты двое солдат и еще двадцать человек. Властями было подожжено несколько примыкающих домов, для того, чтобы помочь войскам осаждать мятежников. Власти сообщили также, что другие армянские банды готовятся пересечь иранскую границу».
В то время как внутри Османской империи разгоралась война, навязанная турецкому государству воинствующим армянским национализмом, террор продолжался и в пределах российской империи. При этом раскрывалась не только жестокость, но и беспредельный цинизм армянских националистов, использовавших проведение общественных государственных мероприятий, как повод для осуществления кровавых акций. Об одном из таких терактов в Баку сообщала газета «Palestine Daily Herald», вышедшая 17 февраля 1904 года:
«Берлин, 17 февраля. – Агентство Anzelger сообщает, что сегодня, во время проведения богослужения в Баку, в российском Закавказье, когда возносились молитвы за победу России на Дальнем Востоке, армянский революционер бросил бомбу в общее собрание, убив 36 человек и ранив многих других ».
В 1904 году царская Россия была вовлечена в тяжелую военную кампанию на Дальнем Востоке с Японией, в связи с чем в церквях проводились богослужения с молитвами о победе в этой войне. Именно в такое общество, собравшееся в православном храме в Баку, бросили бомбу представители народа, некогда молившего русских монархов о переселении в пределы российской империи, под покровительство христианских царей, превратив богослужение в кровавую бойню, убив и искалечив десятки ни в чем не повинных людей.
В архивах американской печати сохранились свидетельства и о том, что армянские террористы не только закупали, но и совершали массовые кражи вооружения и боеприпасов в российской империи. Об этом сообщалось, например, в газете «The Spokane Press» от 24 августа 1904 года:
«АРМЯНЕ УКРАЛИ ВИНТОВКИ. БЕРЛИН, 24 августа. – Vossische Zeitung сообщает, что армянский революционный комитет совершил дерзкую кражу 563 000 винтовочных патронов и 67 000 револьверных патронов из российского Александрополя на Кавказе и переправил добычу в целости через границу».
Наряду с воровством и акциями массового террора, армянские националисты продолжали совершать покушения и на отдельных государственных деятелей царской России. Газета «Iron County Register», вышедшая 5 мая 1904 года, сообщала о покушении на губернатора:
«ПОКУШЕНИЕ НА ЖИЗНЬ ГУБЕРНАТОРА . Убийца выстрелил две пули в государственного чиновника в Эривани, России. Мотив был политический. Эривань, Россия, 30 апреля. – Покушение с целью убийства было сделано на губернарора провинции Эчмиадзин. В него попали две пули. Одна из них проникла в грудь. Мотивы покушения были политические».
Покушения армянских террористов на жизнь российских чиновников на Южном Кавказе стали систематическим явлением. Число погибших от пуль, бомб и ножей националистов исчислялось десятками. В качестве примера можно привести еще одну публикацию из газеты «The Daily Alaskan» от 18 февраля 1905 года:
«АРМЯНЕ УБИВАЮТ РУССКИХ ЧИНОВНИКОВ . (Специальное сообщение для Daily Alaskan). Тифлис, Закавказье, Россия, 13 февраля. – Армяне убили российского окружного чиновника по имени Игорь Гнутов. Мотив преступления был политическим. Народ очень взволнован возникшей политической ситуацией и есть опасения, что могут произойти еще более серьезные осложнения.
УБИТ ЕЩЕ ОДИН ЧИНОВНИК
Санкт-Петербург, 18 февраля. – Только что было получено сообщние, в котором говорится о том, что российский мэр Вагаршапата, Закавказье, был застрелен и убит этим утром возле своей резиденции. Убийца скрылся».
Изучение архивных материалов американской прессы подтверждает то обстоятельство, что жертвами армянского террора становились представители всех слоёв российского общества – государственные чиновники, священники, военослужащие, прихожане, собирающиеся в церквях во время богослужений. Эта особенность во многом определялась тем, что характерным почерком армянских террористов было применение самодельных бомб большой разрушительной силы, которые использовались бандитами в местах скопления людей. В газетных архивах США сохранилась информация о том, что подобная деятельность националистов на Южном Кавказе приняла формы практически непрерывного кровавого насилия, который захлестнул также и город Тифлис, считавшийся административным центром российской империи на Южном Кавказе. В Тифлисе находилась и штаб-квартира армянской национал-политической партии «Дашнакцутюн» – организатора и руководителя террора армянских наионалистов, что объясняет частоту терактов в городе, которую отмечала американская пресса. В частности, об этом сообщала газета «The Irish Standard» 15 июля 1905 года:
«Бомба убила двоих. Тифлис, Закавказье, 10 июля. – Бросание бомб продолжается ежедневно. Два дворника были убиты и 13 человек ранены бомбой, а один полцейский был застрелен в субботу вечером».
Размах и разнообразие террора, развязанного за десятилетие до Первой мировой войны бандами «невинного» и «беззащитного» народа, практически не знал пределов и ограничений – ни в вооружении, ни в финансировании, ни в масштабах кровавых акций. От одиночных покушений и бомбовых атак на скопления людей – до тщательно спланированных карательных операций, преследовавших целью массовые убийства неармянского (перимущественно мусульманского) населения. Неопровержимые свидетельства кровавых преступлений против человечности, совершенные бандами армянских националистов под руководством национал-политических партий сохранились в бесчисленных публикациях американской прессы того времени. Так, например, газета «The Mitchell Capital» от 22 декабря 1905 года, сообщала:
«УБИЛИ МНОГО ТУРКОВ. Армяне обвиняются в беспрецедентных зверствах в Закавказье. Страх массовых убийств. Константинополь, 21 декабря. – В сообщении из Тифлиса, на Кавказе, датированном 17 декабря, говорится о том, что 300 домов мусульман были сожжены вооруженными армянами, которые не позволили жильцам спастись и открыли огонь по пожарникам, которые пытались потушить пламя.
