ИЗМЕНЕНИЯ В ЛЕКСИЧЕСКОЙ СИСТЕМЕ РУССКОГО ЯЗЫКА В КОНЦЕ ХХ ВЕКА
Ибатуллина С.Т. (МГТУ)
Обычно хронологический "шаг", в течение которого накапливаются существенные сдвиги в языке, составляет от 10 - 20 до 30 - 40 и более лет. В соответствии с этим выделяют три типа эволюции языка и его нормы:
1. Высокодинамический, или ускоренный, тип (10 - 20 лет);
2. Умеренный тип эволюции, который характеризуется более плавными сдвигами во времени (30 - 40 лет);
3. Низкодинамический, или замедленный, тип эволюции, которому свойственны незначительные изменения в состоянии нормы (50 и более лет).
Примером ускоренного типа эволюции в русском языке могут служить лексические изменения, наблюдающиеся за последние 15 лет (1985 - 2000 г.), в период экономических, политических, социальных и психологических потрясений. Подобные процессы уже происходили в обозримом прошлом: так было в начале XVIII века, в эпоху реформ Петра I, и после революции 1917 года. Это объясняется тем, что каждый новый способ мышления требует нового способа выражения.
В последние годы в русском языке произошел настоящий лексический взрыв, который характеризуется рядом важнейших изменений. Одним из них следует признать бурный процесс словообразования: новые производные слова появляются и входят в речевое употребление не постепенно, как это бывает в периоды "спокойного" языкового развития, а одномоментно, когда в соответствии с потребностями языкового коллектива образуется целое словообразовательное гнездо вокруг слов, обозначающих наиболее актуальные понятия нашего времени: перестройка (перестроечный, перестроечник, антиперестроечный, доперестроечный, постперестроечный, контрперестройка, поперестроечному и др.); демократ (антидемократ, антидемократизатор, демократура, демократизированный, демблок, демсоюз и др.) .
Открытость современного общества для международных контактов, ориентация во многом на западную культуру, образ жизни обусловили массовое вхождение в русский язык заимствованной лексики и словообразовательных элементов (преимущественно из американского варианта английского языка): дилер, оффшор, продюсер, рейтинг, саммит, эксклюзивный и др.
Также очень интенсивно в настоящее время протекают семантические преобразования: стремительно расширяется сочетаемость многих слов, что приводит к быстрому появлению у них новых значений. Так, например, существительное криминал , употреблявшееся обычно в значении "уголовное преступление, уголовное дело", стало пониматься более широко как "что-либо, вызывающее общественное осуждение, нарушающее моральные нормы", а также в новом значении "уголовная среда, преступники". Частотный глагол раскрутить употребляется преимущественно в новых, переносных значениях - "привести в активное состояние, заставить действовать, развиваться; широко разрекламировать, популяризировать".
В последние годы происходят и два важнейших процесса, которые тесно взаимосвязаны и дополняют друг друга. С одной стороны, наблюдается быстрый уход в пассив большого количества слов, связанных с советскими временами, социалистическим строем (несун, октябренок, политинформация, общепит, партвзыскание и др. ). С другой стороны, возвращаются вместе с новыми реалиями некоторые слова, прежде считавшиеся устаревшими и сопровождавшиеся соответствующими пометами в словарях (губернатор, дума, кадеты, светский и др .), а также слова, стойко ассоциировавшиеся с буржуазным обществом (стачка, забастовка, безработица и др. ).
Наконец, особой приметой нашего времени следует признать активное, неконтролируемое вторжение сниженной, жаргонной, а нередко и нецензурной лексики, причем не только в разговорную речь, но и в различные жанры публицистики и художественной литературы.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что изменения, происходящие на наших глазах, свидетельствуют о низком уровне стабильности лексической системы русского языка. В этих условиях перед лингвистами стоит серьезная задача по сбору, описанию нового лексического материала, а также оценки его с точки зрения соответствия языковой норме.
2000Любой язык представляет собой развивающееся, а не мертвое, навсегда застывшее явление. По словам Н. В. Гоголя,
«необыкновенный наш язык есть еще тайна… он беспределен и может, живой, как жизнь, обогащаться ежеминутно».
Если мы читаем летописи или даже произведения писателей, творивших всего сто лет назад, мы не можем не заметить, что тогда писали, а значит, и говорили, не так, как мы говорим и пишем сейчас. Так. например, слово обязательно в русском языке означало любезно , в XX в. значение этого слова изменилось, теперь оно означает непременно . Нам трудно понять фразу XIX в.:
«Он относился к ней обязательно»,
— если мы не знаем старого значения этого слова. То же происходит и с другими явлениями, свойственными языку.
Исторические изменения в языке
Историческим изменениям подвержены все уровни языка — от фонетики до построения предложения.
Изменения алфавита
Современный русский алфавит восходит к кириллице (древнему славянскому алфавиту). Начертания букв, их названия, состав в кириллице отличается от современного. Первая реформа русского письма была проведена Петром 1. Были исключены из алфавита некоторые буквы, начертания букв были округлены и упрощены. В 1918 г. была отменена такая буква русского алфавита, как *****, она не обозначала уже никакого особого звука, поэтому все слова, где необходимо было писать эту букву, нужно было запоминать.
Изменения на уровне фонетики
Это изменения произношения звуков. Например, в современном русском языке есть буквы ь,ъ, которые сейчас не обозначают звуков.
До ХI — начала ХШ века эти буквы в русском языке обозначали звуки: /Ь/ был близок к /Э/, /Ъ/ — к /О/. Затем эти звуки исчезли.
Еще в середине XX в. различалось произношение ленинградцев и москвичей (имеется в виду литературное произношение). Так, например, ленинградцы первый звук в слове щука произносили как [шч], а москвичи — как [ш’]. Теперь произношение сгладилось, таких различий уже нет.
Изменения словарного состава
Словарный состав языка тоже меняется. Уже говорилось, что может изменяться значение слова.
- из запасов диалектов (так в русский литературный язык вошло диалектное слово тайга ),
- из профессионального языка, жаргонов (например, из языка нищих пришло слово двурушник , обозначавшее когда-то нищего, собиравшего милостыню обеими руками).
Изменяется и обогащается русский язык и с точки зрения словообразования
. Так, если оно приживается в языке, порождает множество новых слов, образованных с помощью суффиксов и приставок, характерных для русского словообразования. Например:
компьютер — компьютерный, компьютерщик, компьютеризация.
В начале ХХ века трудно было представить, что в русском языке появятся несклоняемые существительные или прилагательные. Однако такие несклоняемые существительные, как
кино, жалюзи, шоу, беж, хаки
прекрасно существуют в современном языке, говоря о его неисчерпаемых возможностях.
Изменяется и русский синтаксис
Язык, живой, как жизнь, живет своей жизнью, к которой причастен каждый из нас. Поэтому мы должны не только его совершенствовать, но и бережно относиться к тому, наследию, которое имеем.
Наша краткая шпаргалка-презентация — «Русский язык как изменяющееся явление»
Интересно:
О каких изменениях говорит тот факт, что слово облако было когда-то однокоренным со словами волочь, обволакивать? Это изменения в составе языка: когда-то слово облако членилось на морфемы, теперь же, утратив связь с однокоренными словами, оно стало состоять из корня облак- и окончания -о.
Слово зонтик было заимствовано из голландского языка, от него образовалось слово зонт. Почему так произошло?
Слово зонтик встало в один ряд со словами мостик, листик, карандашик, т.е. со словами, где суффикс -ик- указывал на уменьшительное значение предмета. Слово зонт стало обозначать большой предмет, а слово зонтик — предмет маленький.
Вам понравилось? Не скрывайте от мира свою радость - поделитесьСловарь языка изменяется путем обновления лексики (см. Неологизмы; Архаизмы, историзмы), накопления новых выразительных средств. Находит в нем отражение история изменений в жизни народа, общества. Одновременно и в тесной связи с этими процессами, меняющими состав словаря, происходит внутреннее развитие лексики как системы: перестройка некоторых ее участков, изменение связей между соотносительными по смыслу словами, перемещение слов из одних рядов и групп в другие и т. п.
Сравнивая, например, лексическую систему современного русского языка со словарем древнерусского языка, мы обнаруживаем не только количественные различия, но и более глубокие, качественные. Эти изменения нескольких типов.
1. Изменения в способах называния предметов.
Раньше, в древности, названия предметам часто давались по особенностям их формы, по материалу, по смежности с другими предметами и т. п. Например, если обратиться к этимологии русских названий посуды, то можно узнать, что, скажем, стакан назван так по материалу: в старину стаканы изготавливались из досок (первоначально достоканъ); ведро оказывается родственным слову вода (т. е., если огрубить эту связь, ведро - сосуд для воды); слов о горшок возникло в результате переноса наименования с одного предмета на другой, смежный: этимологически горшок - это маленький горн (приспособление для изготовления горшков).
С развитием языка начинает преобладать - и чем ближе к нашему времени, тем отчетливее - принцип наименования предмета по его функции, назначению. Слово как бы сигнализирует, для какой цели служит обозначаемый им предмет: выключатель, пылесос, фиксатор, звукосниматель и т. п.
2. Изменения в родо-видовых отношениях между понятиями и их отражение в словаре.
В древнерусском языке существовали названия стол, скамья, лавка, кресло, кровать и другие обозначения видов мебели, но самого слова мебель или какого-либо другого, которое бы объединяло все видовые названия, не было. К середине XVIII в. ряд таких «частных» наименований увеличивается: появляются заимствованные из других языков диван, шкаф, буфет, табурет(ка) и др. Необходимость в общем наименовании становится настоятельной, и в русском языке укрепляется слово мебель (заимствованное из французского через немецкий), которое обозначает родовое понятие.
Таким образом, в русском языке вместо разрозненных наименований формируется группа слов, между которыми устанавливаются родо-видовые отношения.
Тенденция к организации слов в подобные множества с одним родовым наименованием возрастает на последующих этапах развития русского языка. Исследователи современного его состояния отмечают такие лексические группы со сравнительно недавно появившимися родовыми обозначениями: шапка, шляпа, кепка, папаха, фуражка,... → головной убор; магазин, лавка, ларек, палатка, лоток,... → торговая точка; поезд, самолет, автомобиль, пароход,... → транспорт и т. п.
3. Изменение синонимических отношений между словами. Увеличение синонимических рядов.
Развитие синонимии, увеличение арсенала синонимических средств - один из главных показателей совершенствования языка, его выразительных возможностей. На смену отношениям дублетности, свободной вариантности постепенно приходят такие отношения между словами, которые основываются на принципе функциональной необходимости: в языке сохраняются лишь такие единицы, которые отличаются от других по значению и употреблению. Если эти отличия малы, то слова объединяются в синонимические ряды. Каждое слово ряда, называя то же действие или качество, подчеркивает в нем какой-либо особый оттенок (см. Синонимы).
Так, в древнерусском языке глаголы по-мышляти, размышляти, думати имели общее значение «думать»; в языке XVIII-XIX вв. и в современном это слова хотя и близкие по смыслу, но обладающие самостоятельными значениями, которые реализуются в разных контекстах (сравним: Я и не помышлял о таком успехе! Что тут долго размышлять-надо ехать! Прежде чем делать - подумай). Еще в начале XIX в. прилагательные особый и отдельный различались по смыслу не очень четко. А, С. Пушкин писал своему другу П. А. Плетневу, «...во сколько комнат нужна мне квартира? Был бы особый кабинет - а прочее мне все равно» (мы бы сейчас сказали: отдельный).
4. Изменение лексической сочетаемости.
С развитием языка возрастает избирательность слова в его сочетании с другими словами, тем самым усиливается идиоматичность (особость, своеобразие) самих словосочетаний.
Так, например, глаголы сделать, сделаться в своих переносных значениях в языке XIX в. сочетались с существительными гораздо более широко, чем теперь. Сделать можно было не только замечание или упрек, но и, скажем, вопрос. В повести Пушкина «Выстрел» офицеры «сделали ему [Сильвио] этот вопрос» (мы бы сказали: задали). В «Капитанской дочке»: «Пошел мелкий снег - и вдруг повалил хлопьями. Ветер завыл; сделалась метелью. Подобное употребление глаголов сделать, сделаться не было индивидуальной особенностью стиля Пушкина - сравним такую фразу из романа Лермонтова «Герой нашего времени»: «Тревога между тем сделалась ужасная».
Но, может быть, такая сочетаемость была характерна лишь для этих двух глаголов? Нет, и другим словам была свойственна большая, чем сейчас, свобода сочетаний: писали, например, произвести влияние, производить панику (сравним современные оказать влияние, сеять или поднимать панику); говорили не только случилась беда, но и случилась радость. «Очень помню вас», «совершенно понимал своего приятеля», «слишком знаю их точку зрения», «пачка ключей», «безвыходное уныние» - эти и подобные обороты мы можем встретить не только у А. И. Герцена, Д. И. Писарева, Г. И. Успенского, раннего Л. Н. Толстого, произведения которых отделены от нашего времени более чем столетием, но и в письмах А. Блока, рассказах А. И. Куприна, повестях А. Н. Толстого. В современном языке эти же мысли выражаются иначе: очень хорошо (отчетливо) помню, хорошо (вполне) понимал, слишком хорошо знаю, связка ключей, безысходное уныние.
Таким образом, механизм лексической сочетаемости становится тоньше, а словесные средства, обеспечивающие работу механизма, разнообразнее (см. Лексическая сочетаемость).
Период перестройки придал особое значение тем процессам, которые сопровождают развитие языка на всех этапах его существования, сделал их более значимыми, четче выраженными, ярче, нагляднее представленным.
Существование языка немыслимо без постоянного обогащения, развития словарного состава, самой его подвижной части. Но особенно возрастает пополнение словаря в периоды коренных социальных изменений. Однако каждый такой период имеет свои особенности. Если интенсивное обогащение словарного состава остается общей чертой для всех эпохальных периодов в жизни народа, то различными бывают источники его пополнения, способы образования новых слов, пути развития словарного состава. В книге "Русский язык и культура речи", автор Введенская останавливается на вопросе, что же является отличительной чертой состояния лексики русского языка? Прежде всего, следует говорить о значительном пополнении словарного состава русского языка новыми словами, об актуализации большого количества слов, находившихся ранее в пассиве. Он анализирует новую лексику, которая отражает все сферы жизни общества: политику, государственное устройство, идеологию (госструктура, авторитаризм, инаугурация, плановость, десоветизация); экономику (бартер, бизнесцентр, квазиденьги, инвалюта, квотирование, конвертация, кейс-метод), медицину (иглорефлексотерапия, иммунодефицит, антиспидовый, хоспис, иридология);), науку, технику (клон, килобайт, файл, директория, диск, дискета, интерактивный, интернет, картридж, видеокассета); быт (йогурт, кейс, киви, адидасы, гамбургер) и т.д.
Далее автор отмечает, что помимо новых слов возвращены к жизни многие слова: гимназия, лицей, гильдия, гувернантка, корпорация, трест, департамент, муниципалитет, полиция, забастовка, частник, крестьянин, стачком, арендатор, благотворительность, дворянское собрание, наемный рабочий, амвон, владыка, литургия, всенощная, освятить, причастие, благословение, святитель, масленица и др.
Обогащение словаря русского языка происходит и в результате появления новых значений у старых слов. Так, слово империя имело два значения:
- 1) крупное монархическое государство;
- 2) крупная империалистическая колониальная держава с ее владениями. В последнее время империя употребляется в значении "могущественное государство с тоталитарным режимом, состоящее из территорий, лишенных политической и экономической самостоятельности и управляемых из центра".
Автор отмечает, что процессу пополнения словаря противостоит процесс выбывания слов из словарного состава русского языка. Уже в первые годы перестройки уходят в пассив слова, характеризующие советскую действительность - обком, горком, райком, комсомол, пионер, активист, соцсоревнование, соцобязательство, правофланговый, сверхплановый, отоварить, отщепенец, передовик и мн. др.
Отличительная черта современного состояния лексики русского языка - переориентировка слов из характеризующих социальные явления капиталистического строя в наименование явлений российской действительности последних десятилетий.
Происходит разрушение двух лексических систем, сформировавшихся в советскую эпоху и вызванных стремлением советских идеологов подчеркнуть полярность капиталистической и социалистической действительности. Такие изменения не могли остаться незамеченными. В толковых словарях слова из лексической системы, отражающей понятия капиталистического мира, чаще всего имели отрицательный оценочный компонент, социально-ограничительную коннотацию, определяющую их прежнее восприятие. Так, например, слово менеджер, впервые зафиксированное "Словарем новых слов и значений" (1984), толковалось как "наемный управляющий современным промышленным, торговым и т.д. капиталистическим предприятием". В настоящее время слово менеджер приобрело социально нейтральное значение "специалист по вопросам организации управления (в производстве и других областях)". Отсюда стало возможным сочетание наши менеджеры. От русского слова управляющий оно отличается тем, что указывает на признак: руководитель деловой, предприимчивый, инициативный, высокой квалификации. Например: "Но есть еще ряд обстоятельств, которые говорят о том, что менеджер играет немаловажную роль в управлении всеми перестроечными процессами. Перестраиваясь, мы сталкиваемся со старыми порядками, стереотипами, нежеланием расставаться с устоявшимся прошлым. Лед должен растапливать менеджер. Он не просто субъект нового хозяйственного механизма, а локомотив перестройки" (Огонек. 1989. № 9)
Подобных примеров много. Почему эйчар, но не кадровик? Почему рерайтер, но не редактор? Почему нынешние парикмахеры предпочитают называться стилистами, а нынешнюю модель (особенно топ) никому не придет в голову назвать манекенщицей? Некоторые из старых слов еще актуальны (кадровик и редактор), другие же устарели и используются только в разговоре о прошлом (манекенщица или маклер). Есть мнение, что это - разные профессии. Так, стилист, в отличие от парикмахера, не просто пострижет, но и позаботится о стиле в целом. Современная модель отличается от советской манекенщицы, как небо от земли. Она ведь не просто демонстрирует одежду (судя по старым фильмам, в основном рабочую), а снимается в рекламных роликах, участвует в фотосессиях для глянцевых журналов и вообще является эталоном стиля.
Однако, развитие профессии далеко не всегда приводит к смене ее названия. Сегодняшний инженер сильно отличается от инженера XIX века, но инженером называться не перестает. В новых словах присутствует какая-то трудноуловимая аура, привлекательность актуальности и новизны. Естественно, что стилист вправе запросить за стрижку больше, чем парикмахер, а гонорары моделей несопоставимы с зарплатой манекенщиц. С распадом советской распределительной системы полулегальный маклер не мог не превратиться во вполне респектабельного риэлтора, и неважно, что их функции и уровень профессионализма порой никак не различаются. (Кронгауз).
Автор обращает внимание еще на одну особенность. Рост общественного самосознания, постепенное, но неуклонное утверждение и расширение прав человека, свобода в высказывании мнений, собственных суждений привели к тому, что стали по-новому осмысливаться, критически оцениваться слова, которые ранее никаких сомнений не вызывали, казались бесспорными по своему содержанию, четкими и ясными. Следовательно, изменения происходят не только в языке, но изменяется и отношение к языку как средству выражения мысли, к слову как содержательной единице, несущей информацию. Иллюстрацией к этому служат рассуждения о словах, словосочетаниях: воин интернационалист, афганец, культ личности, гордость.
Художественный руководитель театра-студии "У Никитских ворот" Марк Розовский: "Боже, как много разговоров о воинах-интернационалистах! Рядом со святым словом "интернационализм" мы ставим страшное слово "воин". Или интернационализм, или война, эти понятия нельзя соединить. Употребление этого словосочетания продолжает коверкать наши души и унижать нашу нравственную позицию. Мне кажется также этически некорректным и пущенное в оборот слово "афганец", употребляемое не в своем основном значении. Или еще один неуклюжий термин - "культ личности". Да у личности обязан быть культ! Это же прекрасно. А то, что мы называем культом личности, было культом посредственности - все одинаково серо, все подгоняемо под сапог, - культ безличности. Ведь это не просто лексическая неряшливость, а следствие нашей поверхностной морали. Сначала мы не задумываемся о формах слов и содержании дел, а потом удивляемся, почему в нашем обществе, с детства поющем "Интернационал", вместо ожиданий "дружбы народов" махровым цветом распускается обыкновенный шовинизм" (Огонек. 1989. № 47).
Журналист Станислав Рассадин: "Странное, между прочим, дело. Открываю современный словарь "ГОРДОСТЬ.1. Чувство собственного достоинства, самоуважение.2. Чувство удовлетворения от сознания достигнутых успехов, чувство своего превосходства в чем-либо". Заметим: это все о чувствах, как говорится, заслуженной гордости, и только третье, стало быть, третьестепенное значение таково: "Чрезмерно высокое мнение о себе и пренебрежение к другим; заносчивость, высокомерие".
Любопытно или закономерно, что в начале нашего века, в пору отнюдь не рабскую, очередное издание словаря В. Даля обнаруживало куда более определенное отношение к этому слову-понятию: "Гордиться чем-либо, быть гордым, кичиться, зазнаваться, чваниться, спесивиться; хвалиться чем-либо, тщеславиться; ставить себе что-либо в заслугу, в преимущество, быть самодовольным". Да что Даль! Откройте Новый завет, в течение столетий ложившийся в основу нашей нравственности и даже фразеологии, и в так называемой "симфонии", т.е. в именном и предметном указателе, узрите: "ГОРДОСТЬ грех". Не лезу в глубины этимологии, не делаю скоропалительно-однозначных выводов, но одно, увы, достаточно ясно. Ясней некуда. Бойтесь потрясения, когда это в один прекрасный день вдруг произойдет!". Как в воду глядел: произошло!" (Огонек. 1989. № 43).
Лексика - наиболее подвижная, изменчивая часть языка. Она чутко откликается на все изменения во внешней, неязыковой действительности: в материальной и культурной жизни общества, в социальном укладе, в отношениях между людьми. Но значит ли это, что словарь текуч, неустойчив, что темп изменений в нем параллелен темпу общественных перемен? Если бы это было так, то мы бы не понимали не только Пушкина и Гоголя, но и Чехова, и даже Горького. А ведь Пушкин писал более полутора столетий назад. Тем не менее «нам внятно все», о чем и как он сказал в своем творчестве.
Больше того: если нам попадется в руки какой‑либо текст XVIII в. или даже более раннего времени, мы способны кое‑что понять из этого текста. Правда, это понимание иногда обманчиво, иллюзорно: ведь некоторые слова изменили значение - несколько веков назад смысл их был иным. Так, например, красным называли то, что сейчас мы обозначаем словами красивый , прекрасный . Это значение сохранилось в былинах и в пословицах, в народных песнях: красная девица ; Не красна изба углами, а красна пирогами - и в топонимических наименованиях: Красное село - это красивое село, а не село красного цвета; Красная площадь значило «красивая площадь».
И все же если в текстах двухсотлетней давности сопоставить процент полностью непонятных или же отличающихся по смыслу слов с процентом слов, значения которых ясны нашему современнику, соотношение будет явно в пользу вторых: понятного в таких текстах больше. А ведь времени прошло немало, и сколько событий свершилось в русской действительности! Историк, сравнивая XX в. с XVIII в., найдет гораздо больше различий, чем сходства,- в общественном устройстве, в укладе, наконец, просто в быту русских людей. А лингвист, проделывая подобное сравнение столетий, обнаружит в русском языке XX в. и в русском языке XVIII в. больше сходства, чем различий. Как это объяснить?
Дело в том, что язык по своей природе консервативен. Это хорошо видно по сохраняющимся в языке названиям. Например, мы продолжаем называть пером то, что совсем не похоже на гусиные перья (которыми писали наши предки); нож называем перочинным, хотя никакие перья им давно не чинят. Вот совсем свежий факт: электрический прибор, подающий горячий воздух и используемый для сушки рук после их мытья, называют… полотенцем, хотя на полотенце он совсем не похож.
И подобных фактов множество. Они свидетельствуют об одном: изменения в словаре происходят медленнее, чем изменения в окружающей нас жизни. Такой консерватизм языка (даже наиболее подвижной его части - словаря) - одно из его достоинств: относительная стабильность его средств, в том числе лексических, обеспечивает взаимопонимание между поколениями, преемственность культуры.
И всё‑таки изменения в словаре происходят. Появляется в жизни новое - оно требует нового слова (см. Неологизмы). И наоборот, выходит из употребления слово, если перестает существовать то, что оно называло (см. Архаизмы, историзмы).
Неологизмы и историзмы - примеры непосредственного, прямого влияния перемен, происходящих в жизни, на словарь. Происходят в лексике и такие изменения, в которых это влияние косвенно, опосредствовано другими процессами. Так, например, в послереволюционную эпоху к русскому литературному языку стали приобщаться массы крестьян (раньше они владели только местными говорами). Они не только осваивали новый для них литературный словарь, но и сами привносили в этот словарь свои, диалектные слова. Так в русском языке XX в. появились слова: баламут, глухомань, доярка, замшелый, затемно, изморозь, кондовый, муторно, новосел, обеднять, отгул и другие, которые уже утратили свой диалектный характер, сделались общеупотребительными.
Таким образом, социальный фактор - Октябрьская революция - повлиял на изменение состава носителей русского литературного языка, а уж это привело к новшествам в литературном словаре.
Другой пример. Бурное развитие науки и техники в XX в. приводит к тому, что некоторые научные и технические термины начинают употребляться очень широко. И не только в своем специальном значении, но и переносно, метафорически: орбита славы, вирус равнодушия, дай мне свои координаты (телефон или адрес), я зациклился и т. п. Это также обогащение литературной лексики - путем переосмысления специальных терминов.
В словаре могут происходить и такие изменения, которые обусловлены внутренним развитием самого словаря, языковыми закономерностями, которые управляют жизнью слов. Таковы, например, закономерные, регулярно происходящие в языке изменения значений слов: по сходству функций предметов (перочинный, полотенце ); по внешнему сходству предметов; такое изменение значения называется метафорой: глазное яблоко, резиновая груша, рукав реки ; по смежности предметов в пространстве; такой перенос значения называется метонимией: класс - помещение и группа учащихся, бумага - материал и официальный документ, большое ведро и в мешке - два ведра картошки и т. п.
Одни закономерные изменения смысла слов приводят к его расширению: например, рядом со значением «действие» появляется значение «результат действия» (передача движения - цепная передача ). Другие изменения, напротив, ведут к сужению смысла. Так, в древности пивом называли вообще все, что можно пить. Постепенно, однако, значение этого слова сузилось: им стали называть только особый вид напитка (см.
