Небольшое помещение, освященное лишь тусклым светом пяти свечей. Свечи стоят по кроям нарисованного в ценрте помещения круга. В нутри круга начертченны древние символы. В ценрте, на коленях сидит человек, одетый в черный балахон с капюшоном. Перед человеком лежит открытая книга. Он шепчет шепчет слова, на давно забытом всеми языке. Рядом лежит нож. Голос становиться все громче. Не прекрощая читать, человек берет нож и проводит острым лезвием по запястью левой руки. Несколько капель крови падают на книгу. Человек поднимает руки к небу и выкрикивает последние слова заклинания. Непонятно откуда налетевший порыв ветра, гасит все свечи кроме одной. В наступившем полумраке, пред сидящим вознекает высокая, черная фигура.
- Вызывали?

Олег стоял на против ночного клуба, из которого доносилась музыка, и курил. Ему здесь было скучно. Он никогда не любил подобные места. Олега раздражали толпы мажеров, хвастающиеся своими толстыми кошельками, глатающие маленькие таблеточки, заменяющие им счастье и потом всю ночь трясущиеся в тупом подобии танца, под не менее тупое и бездумное подобие музыки.
Здесь Олег окозался только ради одной стервозной, богатенькой особы, женского пола, которая ему была интерестна, или проще говоря Олег ее хотел. Он решил, что после вечеринки, сможет отвезти ее домой и получить от девушки все, что ему надо. Но уже спустя два часа, проведенных в этом месте, он разочаровался в ней полностью. Олег никогда не думал, что развращенность может дойти до такой степени. Хотя удача ему все-же улыбнулась. Олег уже собирался послать все к черту и отправится домой, что бы выпить в одиночестве, когда к нему подошла очаровательная брюнетка и завязала разговор. Она представилась Марией. Окозалось, что в клубе она одна. Олег сразу заметил не двусмысленные намеки девушки а уже через пол часа та прегласила его поехать к себе домой.
И вот он ждел ее здесь, на выходе из клуба. Олег уже погрузился в сладкие мечтания о том как в скором времени получит хороший секс. Да и сама Мария его заинтересовала. Вела она себя свободно но никак не развязно. Девушка явно знала себе цену, но отнюдь не относилась к тем кто обычно собираеться в таких местах. На вопрос Олега, почему девушка здесь одна, Мария ответила на удивления прямо: "Ищу интерестных молодых людей мужского пола. Ты на эту роль подходишь".
Олег бросил бычок на землю и посмотрел на часы, было начало второго ночи.
Скоро появилась Мария. Она весело и немного застенчево улыбалась.
- Ну, что поехали? - спросил Олег.
Девушка кивнула и они направились к его машине.
Когда автомобиль уже гнал по ночным улицам города Олег спросил:
- Ты живешь одна?
- Нет - Мария игриво взглянула на него - Со мной живет брат, но он нам не помешает.
- Может все-же поедем ко мне? У меня уютно и мы будем совсем одни.
- Ты что испугался? - она загадачно улыбнулась - Не бойся, мой брат тебе понравиться.
Олег рассмеялся:
- Ты это так сказала, словно групповуху собираешься устроить.
- А почему бы и нет? - сказала Мария и тоже засмеялась.
Оставшуюся часть пути Олег размышлял о том как же ему повезло, что он встретил эту девушку. Мария была раскрепащенной, лишенной глупых комплексов, проста в общении. Ко всему прочему она обладала очень неплохой фигурой и формами. "Наверное нестоит обрывать отношения лишь удовлетворив друг друга" - подумал Олег - "Возможно стоит попробывать добиться чего-то большего".
Машина свернула в небольшой дворик. Мария показала Олегу где припарковаться.
Когда они вышли из машины, Олег вдруг спросил:
- И часто ты приводишь в свой дом мало знакомых парней?
- Не часто - невозмутимо ответила Мария - Но ты уже не первый.
Она снова весело рассмеялась и направилась к блежайшему подьезду, высокого дома.
Было в этой девушке что-то загадочное, то, что одних может отталкнуть а других привлечь. Олег явно относился ко вторым. Ему очень сильно хотелось познать эту девушку полностью.
Мария набрала код и вошла в подьезд, Олег вошел следом. Лифт поднял их на шестой этаж. Мария позвонила в квартиру под номером 39.
- А разве нормальные люди не спят в такое время суток? - осведомился Олег.
- Нормальные люди может и спят, но мой брат к ним врят-ли относится.
Олег не мог понять, раздражает или привлекает его тот факт, что он не может понять когда Мария шутит а когда серьезна.
Щелкнул дверной затвор и дверь открылась. Перед Олегом предстал высокий, худой и очень бледный человек. По его внешности совершенно невозможно было определить возраст.
- Привет - буркнула Мария заходя в квартиру, Олег зашел следом - Знакомься, это мой брат - она жестом указала на человека.
Олег протянул ему руку и представился, тот пожал ее молча. На несколько секунд их взгляды встретелись и Олег понял, что ему этот тип не нравиться. Взгляд его темных глаз выражал надменность, холод и злую усмешку. Новый знакомый настораживал и немного пугал Олега. Еще удивлял тот факт, что Мария брата не придставила, этого не зделал и он сам, он вообще не произнес ни слова. Сходства, даже малейшего, между братом и сестрой он не нашел.
Девушка провела Олега в одну из двух комнат квартиры, небольшую но уютную и что больше всего ему понравилось, с большой кроватью у стены. Мария ненадолго вышла и вернулась держа два бокала в одной руке и дорогое вино, в другой.
Они выпили. Но в бутылке оставалось еще около половины, когда Олег и Мария легли в кровать. Секс был на славу. Мария была безумным, обжигающим огнем. После, когда Олег, лежа в постели закурил, находясь в состоянии эйфории, он попытался вспомнить, когда чувствовал настолько сильный оргазм и не смог. Этот секс был без сомнения самым лучшим в его жизни. Все происходящие превзошло все его ожидания ожидания.
Мария встала с кровати и накинув полупрозрачный халатик, сказала, что отйдет минут на пятнадцать, в душ. Олег затушил сигарету, и разлегся на кровати заложив руки за голову. Он представлял, что будет если у него с Марией получится, что-то более серьезное чем просто секс. Как же обзавидуются все его друзья, когда он покажет им эту красотку. Размышляя об этом, Олег и сам не заметил как вскоре уснул.
Проснулся он в той же, темной комнате. Во всей квартире стояла гробовая тишина. Марии рядом небыло. Он поднялся с кровати и оделся. Затем достал из кормана мобильный телефон. Тот не включался. "Неужели боторея села?" - мысленно удивился Олег - "Вроде недавно была еще полная?". Он убрал телефон обратно и огляделся. На стене висели большие часы, они показывали ровно три ночи, но козалось что часы остановились. Олег вышел из комнаты в длинный коридор. Даже с улицы до его слуха не доносилось ни звука. Олегу стало не по себе.
- Мария - негромко позвал он.
Ответом стал еле слышный звук, похожий на детский плач. Олег прислушался. Он не сошел с ума, со стороны кухни действительно доносился плачь ребенка. Олег на ощупь прошел в ту сторону. Кухня была небольшая, слабо озаренная светом уличных фонарей. Когда он вошел туда, звук оборвался. Резко, вновь нахлынула тишина.
- Эй. Здесь есть кто нибудь? - Олег всматривался в полумрак стараясь улавить хоть что-то.
В противоположном углу он заметил какое-то движение. Его сердце учещенно застучало. Олег разглядел девочку не старше лет десяти. Она была обсолютно ногая, сидела на корточках и спрятав голову в колени, тихонько всхлиповала.
- Эй - Олег сделал несколько шагов в сторону ребенка.
Девочка вздрогнула, медленно поднялась и посмотрела на него. Ледяной ужас прокотился по телу Олега. Девочка плакола но вместо слез из ее глаз текла кровь. В крови было измазанно все ее личико и детское тело. Олег приглушенно вскрикнул и отшатнулся.
- Ты будешь со мной играть? - девочка протянула к нему руку.
Парень рванулся прочь из кухни. Он пробежал по коридору к входной двери, найти которую ему помогло лишь столкновение с ней. Олег начал сударажно искать руками затвор, но такового не было. Когда ужас начал захлестывать его рассудок, Олег стал со всей силы бить по двери кулаком. Это оказалось бесполезно, дверь была крепкой. Боль вскоре заставила его остановиться. Олег обернулся назад, вглядываясь во мрка коридора. От туда, из кромешной тьмы, к нему кто-то приближался. Он слышал тихие, шаркующие шаги и еле уловимый скрип пола, под чьи ми то ногами. Олега бросило в дрож.
Мария!!! - заорал он что было сил.
Ответом был громкий, надменный смех, звучащий казалось со всех сторон, одновременно. Что-то идущие во мраке, было уже совсем рядом с Олегом. В эти секунды он вспомнил, что когда входил в квартиру, видел с права от входа, дверь в комнату, которая по предположению Олега, должна была пренадлежать брату Марии. Он без промедление рванулся в ту сторону.
Дверь в комнату с легкостью открылась, он влетел в еще одно, на первый взгляд, безлюдное помещение и резко закрыв ее за собой, прислушался. С другой стороны двери все стихло. Олег постоял, несколько секунд, стараясь даже не дышать. Затем обернулся и огляделся. В эту комнату так же проникал слабый свет с улицы. Олег почувствовал, что первое ощущение, что в комнате никого нет, было обманчивым. Здесь кто-то был. Олег это почувствовал.
- Мария - с надеждой позвал парень. Ответа не последовало.
Он услышал мягкое ступание босых ног по полу и из мрака к нему вышла девушка. Он немог рассмотреть ее хорошо, но это была не Мария.
- Они забрали меня - прошептала она, голос звучал хрипло - И теперь забрали тебя.
Олега затрясло. Он хотел закричать, но не смог издать ни звука. Страх, комом застрял в горле. По спине покотились ледяные капельки пота.
- Они чудовища - шептала девушка.
Олег начал отступать назад и через пару шагов уперся в стену. Рука сопрекоснулась с выключателем. Он инстинктивно нажал на него. Свет зажегся лишь на мгновение. Но этого хватило, что-бы Олег смог увидеть девушку с мертвенно бледной кожей и безумно бегующеми глазами. Она вскрикнула. Лампочка лопнула. Снова наступил мрак и тишина в которой слышалось лишь частое дыхание Олега. Девушка изчезла.
Тянулись секунды. Олег стоял и пытался осознать то что увидел, найти этому обьяснение, но это было невозможно. То что он видел выходило за рамки привычного и от этого волосы на голове вставали дыбом. «Что же делать!» - вертелась мысоль в его голове - «надо убегать, но как?».
Олег осторожно пересек комнату и остановился у окна. С наружи был город на первый взгляд, такой же каким он был всегда. Но нет, что то было не так. Этот город казался мертвым. Ни людей, ни машин. Только спокойный свет фанарей и окон, в которых Олег не заметил ни единого человека. Казалось что в какой то момент время застыло и все люди разом изчезли.
- Что здесь творится!!! - заорал он, больше не в состоянии здерживать свой страх. Теперь им начала завладевать паника.
Сзади Олег услышал тихий, но режущий ухо скрип. Он медленно обернулся. Дверь в комнату медленно открывалась, а за ней Олег увидел открытую, входную дверь, через которую во тьму квартиры лился свет от подьездной лампы. Олег сделал несколько осторожных шагов к двери. Ничего не произошло. Рядом небыло ни кого. Тогда Олег бросился прочь из квартиры. Он выскачил на лестничную клетку и побежал в низ по лестнице.
Олег пробежал этажа три прежде чем остановился и осознал, что ничего вокруг не изменилось. Он находился все на том-же шестом этаже, и там была все та же квартира 39. Он тихо застонал и рванулся в верх по лестнице. Но каждый новый этаж оказывался все тем же шестым.
- Что происходит?!!! - заорал Олег от безсилия и страха.
Он подбежал к двери квартиреы, под номером 40, находящейся напротив.
- Помогите! - кричал Олег долбя одной рукой по двери, а другой по звонку. Но все было тчетно.
Вдруг, заработал лифт, его кобина начала подниматься по шахте в верх.
- Эй! Эй вы слышите меня?! - Олег подбежал к дверям лифта - Я здесь!!! - орал он - Шестой этаж!!! Помогите мне!!!
Кабина медленно поднялась и остановилась на его этаже, двери открылись. Олег уже хотел было забежать в нуторь, когда увидел перед собой брата Марии.
Ну что ты так орешь, ведь всеь дом перебудишь - тот злобно усмехнулся.
Олег застыл как вкопанный. Что-то в этом человеке изменилось. На бледной коже елезаметно начали проступать, багров красные вены а глаза казалось впали глубже в глазнитцы.
Мне кажется, или ты хочешь убежать? - с этими словами человек сильно толкнул Олега в плечо, и тот упал на спину - Невежливо, уходить непопрощавшись!
Человек вышел из лифта и двери кабины за ним закрылись.
- Что происходит?!!! Что вам надо от меня?!!!
- От тебя уже ничего. Тот что было нужно, мы уже взяли! Твоя душа тебе больше не принадлежит!
Олег вскочил на ноги и увидел в дверях квартиры ту же, измазанную в крови девочку.
- Не уходи - плакола она - Поиграй со мной.
Олег заорал от ужаса и бросился в низ по лестнице. На одной из ступенек его нога подвернулась и он кубарем скатился по ступенькам на пролет между этажами.
- Тебе не убежать отсюда - сказал человек медленно спускаясь за ним - Смирись с этим.
Все тело Олега болело, но он все равно поднлся опираясь о подоконник. Он огляделся пытаясь найти возможный выход из этого жуткого положения. Взгляд Олега упал на окно. Он без промедления дернул за ручку рамы, но та неподдовалась. Брат Марии был уже рядом. Олег ударил кулаком по стеклу и то разлетелось на осколки. Его рука была в нескольких местах рассечена стеклами но Олег не обращал на это внимания. Парень забрался на подоконник и посмотрел в низ. Прыгать отсюда было безумием.
- Неужели прыгнешь? - человек подошел совсем близко - У тебя не хватит духу!
Олега трясло. Он взглянул в глаза человеку и увидел там нечто жуткое, настолько жуткое что заставило Олега прыгнуть в низ. Несколько мгновений невесомости. Огромное количество несвязных мыслей, пронесшихся ураганом в его голове. Крик рвущий горло. Быстро приблежающеяся земля. Удар. Но Олег его не почувствовал. Все заволокла тьма.
Олег открыл глаза. Он лежал все в той же комнате Марии, только сейчас она была освещена четырьмя свечами стоящеми по углам и одной в центре. Олег поднял голову и увидел все того же жуткого человека.
- Я же говорил что неубежишь. И умиреть ты тоже не сможешь, ведь ты уже умер - человек обножил зубы в оскаленной усмешке и указал куда-то рукой.
Взглянув туда Олег увидел два мертвых тела. Одно принадлежало ему и от этого все внутри сжалось а ужас дошел до неописуемых высот. Второе тело принадлежало молодой девушке, которую Олег видел в этой квартире. Но самое жуткое, что рядом с мертвым телом тихо рыдала эта-же девушка.
- Что происходит?!! - Олег был на грани безумия.
- Я все тебе обьясню - раздался голос вошедшей в комнату Марии, за ней шла девочка - Видишь ли, это моя сестренка - Мария указала на девочку - Наши родители умерли когда ей было всего шесть лет, а мне восемнадцать. Я сома ее ростила. Она была мне самым дорогим и единственным близким человеком в этом мире. Я очень ее любила. Мы прожили вместе около пяти лет. Но... - Мария зделала небольшую паузу - Один психованный выродок, похител ее по пути из школы, изнасиловал и убил. Потом его поймали, но он не дожил до суда. Этот садист повесился в своей камере - Мария погладила девочку по голове - Я осталась совсем одна. На едине со своим горем. Вокруг меня были только алчные сомодовольные люди вроде тебя. Но я нашла выход. Я окунулась в акультизм. Многие считают, что все это бред, но я на практике убедилась в обратном. Я искала способ вернуть, невинную, и несправедливо прекращенную жизнь моей систренки. И я нашла выход - Мария взглянула на человека, которого представила Олегу своим братом.
- Этим выходом был я - сказал тот поднимаясь со стула.
- Кто ты? - прошептал пересохшими губами Олег - Дьявол?
- В ходе истории, люди давали мне много имен - ухмыльнулся он - Я заключил с Марией контракт, по которому она должна была придоставить мне две души, взамен на душу ее сестры. Одной должна была стать девушка и ее тело в последствии, станет телом возвращеенной к жизни. А вторая душа, это как бы дополнительная плата - демон рассмеялся - Это и есть ты.
- Нет - прошептал Олег - Нет. Это все невозможно.
- Мне кажется это честный обмен - ухмыльнулась Мария - Две грязные, жалкие душенки, в обмен на мою систренку - она взглянула Олегу в глаза - Как тебе был секс? Мне понравилось. Ты настолько был даверчив, что мне ничего не стоило подмешать в твой бакал медленно но безотказно действующий яд.
- Нет! - Олег нашел в себе силы для крика - Это все ложь! Я не мертв!
- Не мертв - подтвердил демон - И не жив. Сейчас мы находмся между миром мертвых и миром живых. Здесь и будет совершен обмен.
Девушка в углу, заплакала громче, ее трясло.
- Я ничего не зделал! - Олега захлестнула истерика - Я не в чем не виноват! Отпустите меня!
- Ну - сказала Мария - Нам с сестрой пора возвращаться. Цена уплачена.
Демон кивнул. Мария взяла девочку за руку и они отступили за черту комнаты.
- А нам пора туда где тебе очень понравиться - он подошел к Олегу.
Все свечи разом погасли. Свет теперь, проходил только в проем двери где стояли Мария и девочка. Но дверь начала медленной зкрываться.
- Стой! Ненадо! - орал Олег стоя на коленях перед демоном - Ненадо!!! Не уходите!!!
- Прощай - сказала Мария улыбнувшись.
- Стойте!!! - Олег рванулся к двери но демон схватил его за плечо и вновь поставил на колени.
Девушка в углу громко зарыдала.
- Ненадо!!! Я не в чем не виноват!!! Неееет!!!
Дверь захлопнулась.
Наступил обсолютный мрак.

Мария с сестрой направлялись домой. Теплый, летний вечер распологал к приятной прогулке. Они ни куда не спешили.
- Завтро мы поедем на море? - спрасила сестра Марию.
- Да, завтро утром мы уезжаем - Мария улыбнулась - Ты наконец то увидишь море, как давно мечтала.
Они уже подходили к дому. Мария рассказывала какую-то старую шутку. Они обе беззаботно смеялись. Девушки не успели среогировать, когда на, спокойной на первой взгляд дароге, появился грузовик. Его водитель, увидел их слишком поздно. Он вжал пидаль тормоза в пол, но тормаза машины отказали. Водитель вывернул руль, но тяжолая машина не могла поварачивать быстро. В последний миг своей жизни, Мария успела лишь вскрикнуть и крепко схватить сестру за руку. Прозвучал глухой удар. Обе девушки сканчались мгновенно.
Вокруг места авариии быстро начал собираться народ. Кто-то звонил в скорую, кто-то в мелицию, кто-то просто стоял и смотрел. Водитель грузовика сидяел рядом с трупами и деражлся руками за голову. Пока по среди дороги царила суматоха, на тротуаре стоял и спокойно наблюдал за всем происходящим, высокий человек, с очень бледной кожей.
- Вот теперь цена уплачена, полностью - тихо сказал он.
Демон улыбнулся и пошел прочь.

» » Рассказ Александра Бузина «Честный обмен» (16+)

Рассказ Александра Бузина «Честный обмен» (16+)

От автора: «Здесь я сыграл на классическом сюжете о сделке с дьяволом и сразу хочу отметить – это всего лишь художественный вымысел и не больше. Чувства верующих я ни в коем случае не хочу оскорблять, тем более при том, что в нашей стране действует соответствующий закон. Также хочу добавить, что моя история частично основана на городской легенде – эффектной, но, если копнуть глубже, пустой и безосновательной. Поэтому я проделал определенную работу над тем, чтобы она казалась более или менее правдоподобной».

Александр Бузин

«Честный обмен»

В том, что ему явился сам дьявол, Андрей ни капли не сомневался. Незваный гость устроил такое представление, что назовись он хоть Дедом Морозом – тот с легкостью поверил бы. Несмотря на то, что все произошло весьма эффектно и неожиданно, в большее замешательство Андрея привели попытки понять – почему он пришел именно за ним. «Тебе нечего мне предложить», — подумал он тогда. Здоровье у него и у членов его семьи было (насколько он знал) в порядке, да и в деньгах они особо не нуждались. Богачами их назвать было нельзя, но они, по крайней мере, могли похвастаться тем, что не имели кредитов.

Способ, который нечистый выбрал, чтобы наведаться к нему, также шел вразрез с представлениями Андрея. Несчастный человек сидит в одиночестве в замызганном кафе и вот к нему подсаживается незнакомец, который (вот сюрприз) в мгновенье ока может решить все его проблемы – таким виделась Андрею встреча с дьяволом, подкрепленная его изображением в популярной культуре. Но вместо того, чтобы почтить его своим присутствием лично, он использовал в качестве вместилища его друга Диму. И сделал это ни в забегаловке, а на тихом безлюдном озере.

На календаре последняя суббота месяца – день, отведенный ими для рыбалки. В прошлый раз на пирсе клевало плохо, так что сегодня они решили надуть лодку и отплыть подальше от берега. Ожидаемого результата это не принесло, а от плотно окутавшего их тумана Андрея начало мутить. Настроение у обоих постепенно портилось и удачи они ждали в молчании. Их общение в принципе не клеилось в последнее время. После наступления нового года Диме пришлось закрыть свою маленькую типографию и продать машину, чтобы частично расплатиться с долгами. Андрей в свое время пытался отговорить друга брать ссуду на развитие. Он верно предположил, что, учитывая перенасыщенность рынка полиграфических услуг, с погашением задолженности могут возникнуть серьезные проблемы. В итоге, за прошедшие четыре месяца Дима занял у него больше сороости могут возникнуть серьего больешу на развитие, верно предположив, что с погашением задолженности могут возникнуть серье ста тысяч, опасаясь просрочки платежей. Просить его отдать долг Андрей не спешил, но и фразы «вернешь, когда сможешь» из его уст не прозвучало. Сумма, в конце концов, была приличная, а когда у тебя на шее маленький спиногрыз, разбрасываться деньгами – не лучшая затея. Ему хотелось верить, что только по этой причине Дима находился в напряжении. Предположение о том, что он завидовал его благополучию и злился из-за того, что он оказался прав, Андрей старался от себя гнать. Старался изо всех сил.

Когда справа от него раздался легкий всплеск, Андрей решил, что прикорм наконец сработал и неловкая пауза завершится с поимкой пары-тройки хвостов. Обнадеженный он уставился в то место, откуда исходил звук и уже приготовился перебросить удочку на перспективную сторону – чтоб наверняка. Дима же, как будто, не придал этому значения. Андрей обратил внимание на то, что он уставился в одну точку – будто разглядел в тумане что-то, от чего его не могла отвлечь даже неожиданная поклёвка. Никак он не среагировал и тогда, когда, вслед за серией пузырьков, рядом с ними всплыл дохлый окунь. От неожиданности Андрей ругнулся и внимательно начал разглядывать рыбу. Он поймал себя на том, что наверняка бы где-нибудь прочел или услышал, если бы озеро вдруг стало токсичным, как это произошло с Котокелем. На эту мысль его натолкнуло состояние рыбы. Она разлагалась, причем на глазах. Казалось, будто окунь растворяется в кислоте. Ни на шутку Андрей перепугался, когда расслышал шипение, которым этот процесс сопровождался. Мясо полностью отделилось от позвоночника и растеклось по поверхности воды, как бензиновое пятно. Шипение меж тем усиливалось и окружало лодку так же, как и туман. Когда от рыбы остался один скелет, неподвижно наблюдавший за аномалией Андрей, бросил взгляд на дно лодки. Убедившись, что с резиной не происходит того же, он повернулся налево и осознал — воображение не сыграло с ним злую шутку. Десятки окуней, подобно предшественнику, всплывали на поверхность. Большинство из них уже полностью разложились, другие же (что погрузило Андрея в состояние легкого шока) подвергались неведомому воздействию еще будучи живыми.

— Какого… — первое слово он произносил настолько медленно, что не успел сматериться – не к месту веселый голос Димы его перебил.

— Должно быть, это из-за меня, — выдал он и усмехнулся.

Выглядел Дима более чем отвратительно. То, что засело в нем, обострило все черты лица, состарив его лет на тридцать. Голова и руки заметно распухли и приобрели багровый оттенок, а из левого уха стекала струйка крови. Было очевидно, что энергия, заключенная в нем – настолько мощна, что буквально распирала Диму изнутри. Впрочем, более чем нездоровый вид никак не отражался на его поведении. Он широко улыбался, обнажая все тридцать два внезапно пожелтевших зуба. Каждую фразу подкреплял карикатурными движениями рук и головы, словно Дима пытался сопротивляться, а резидент в наказание пропускал через него электрические разряды.

— Какой-то тщедушный твой друг! Надо было в твою мать вселиться – вот был бы номер! – дьявол рассмеялся. Он ворочался из стороны в сторону, устраиваясь в Диме поудобнее. Андрей в это время старался как можно глубже вжаться в свой край лодки. Плавать он не умел и отступать было некуда. Взгляд от нежеланного собеседника он старался не отводить на случай резких движений.

Любой опасности присущ свой оттенок страха. Возможно из-за того, что он не знал, как себя должен чувствовать человек, столкнувшийся с абсолютным, незыблемым злом, Андрей смог сохранить толику самообладания и не лишиться чувств.

— Ты там живой вообще? А то знал я одного – умер в трамвае внезапно. Успел за проезд заплатить и скопытился. Так и наворачивал круги, — он смотрел на Андрея так, будто ждал, что история его повеселит. Разочаровавшись, он продолжил: — Мда, следовало с тобой познакомиться еще на твердой поверхности. Когда люди сначала убежать пытаются… разговор как-то легче идет.

Андрей молчал. Вовлеченность в процесс в нем выдавали только бешеный темп дыхания и раздувающиеся ноздри. Он полагал, что совершит большую ошибку, если ответит ему. «Ему надоест и он уйдет», — так решил Андрей.

— Я понимаю, ситуация для тебя из ряда вон выходящая и ты можешь приходить в себя, сколько сочтешь нужным, — костюм из Димы откинулся назад, — Но! Должен предупредить, что твоему другу такое соседство не на пользу. Сам видишь.

Он видел. Теперь кровь заструилась из второго уха, а сосуды в его глазах полопались. Андрей, однако, не смог выдавить из себя ни слова. Только теперь стыд за то, что не попытался облегчить участь Димы, пусть слегка, но возобладал над страхом и он отвел взгляд в сторону.

— Ну и правильно. Не спеши, – дьявол довольно кивнул. — Всё равно он тебя ненавидит.

Слова обожгли душу Андрея огнем. Он пронзил дьявола взглядом. «Вранье, не поддавайся ему», — убеждал он себя. В этот момент Андрей вновь ощутил свое тело и был готов вцепиться Диме в глотку. Только это был не праведный гнев. Совсем нет. Он чувствовал досаду и озлобленность, зарождающиеся в момент, когда тебе твердят ужасные вещи и ты знаешь, что все это – правда.

— Не надо злиться на меня. Я думал, ты знал, — сатана изобразил обиду.

— Чушь собачья! — выпалил Андрей. Открывать рот и произносить слова ему было так трудно, словно он восстанавливался после инсульта.

— Ба! Ты можешь говорить! Непостижимо, твою мать! – развеселился сатана.

— Ты ни хрена про нас не знаешь! Ни про него, ни про меня!

— Про тебя, да! Знаю только то, что на поверхности. Но вот Дмитрий Александрович для меня теперь – открытая книга. Никто, конечно, не идеален, но твой дружок… о-о! Не прошло и дня, чтобы он не подумал: «Вот бы Андрюха неожиданно сдох и тогда про долг можно забыть».

— Заткнись! – заорал Андрей и сам поразился своей смелости. «Что за чушь!», — подумал он. «Ведь я же не один, в конце концов. У меня семья…». Логическую цепочку о том, что в случае чего Дима вернул бы деньги его жене, Андрей выстроить не успел. Он вдруг вспомнил — в то, что оказывал Диме материальную поддержку, он Галю не посвятил.

— Знаешь, парень, хоть меня и называют отцом всей лжи, попробуй мне поверить, — речь доброго папаши, который пытается уверить сына, что желает ему только добра. — Не очень-то приятно ощущать, что на тебя надеты восемьдесят килограмм мяса и костей. И тратить время в этом положении на вранье – чистейший мазохизм.

— Чего тебе от меня надо? – тон Андрей постарался смягчить, решив, что поступил опрометчиво, заткнув такого собеседника.

— Пришел предложить тебе услугу. Ты – человек взрослый и образованный, так что подозреваю – цена тебе известна.

— Не нуждаюсь я в услугах, — сказал Андрей, оставив фразу «тем более от тебя» за зубами.

— Сейчас – да. Но я всё равно уверен, что смогу тебя убедить. Иначе не стал бы тебе докучать.

— Даже слушать не хочу.

— Вообще-то я хотел тебе показать, а не рассказывать.

— Все равно, — отрезал Андрей и уставился в туман, давая понять, что разговор окончен.

Сотни рыбьих скелетов окружали лодку. Только сейчас он смог различить тонкий запах разложения и завтрак подкатил к горлу. Не имея возможности разглядеть хоть что-то в белой мгле, он уже был готов поддаться тошноте, но хруст неизвестного происхождения отвлек его и его желудок. Андрей в испуге повернулся к Диме, когда звук повторился. С выражением лица, будто стрижет ногти, тот ломал себе пальцы на левой руке. Один за другим. Начал с мизинца, и к тому времени, как Андрей закричал, чтобы остановить его, добрался до указательного.

— Прости, что-ты сказал? – спросил дьявол, загибая указательный палец.

— Перестань это делать! – Андрея начало трясти. Он с ужасом смотрел на левую кисть Димы. Сатана переломал ему пальцы основательно. Они безвольно болтались на стремительно распухающей кисти.

— Почему? Ты отказался меня слушать – надо же себя как-то развлечь, — и, уловив на лице Андрея сомнение в своем твердом решении, продолжил: — Я очень заинтересован в твоей душе, друг мой. Соглашаться или отказываться – дело твое. Но пока ты не ознакомишься с моим предложением, я не отстану.

Тело Андрея обмякло и, казалось, безвольно растеклось по внутренним контурам лодки. Его попытки отправить дьявола восвояси с треском провалились. «С треском», — вспомнил он про сломанные пальцы и в отчаянии усмехнулся.

— Показывай, что хотел и уходи, — тихо произнес Андрей.

Почти потерявший терпение, дьявол набросился на него подобно псу, что сорвался с цепи. Физического контакта Андрей не ждал, поэтому инстинктивно подался всем телом назад и попытался упасть за борт. Рука Димы успела обхватить его колено, когда он уже по пояс погрузился в воду. Он с силой втащил его обратно в лодку и схватил за голову. Андрей пытался вырываться, но сатана яростно сжимал его череп.

— Не дергайся! – проорал он. В этот момент он, как решил Андрей, продемонстрировал свой настоящий голос, от силы которого у Димы вздулась шея. Когда Андрей безвольно затих, дьявол приложил большие пальцы к его векам и слегка надавил на них, впечатывая в сознание картину, которая последовала за темнотой.

Туман никуда не исчез. Такой же густой он стоит у него перед глазами. Где-то вдалеке он слышит телефонный звонок. Очень знакомый. Точно также звонит факс в его офисе. Он пытается приблизится к источнику и у него получается. Но не пешком. Туман расступается перед Андреем, точнее перед его чистым, бесплотным сознанием. Наконец он рассеивается и Андрей оказывается в незнакомом кабинете. Факс, что он слышал, стоит на столе женщины в строгом костюме. Женщина ему неприятна. Слишком тонкие губы и слишком большие очки. Она что-то печатает на компьютере, не обращая внимания на телефон. «Какая-то стерва», — думает он и продолжает наблюдать. Поставив жирную точку она, наконец, берет трубку.

— Завуч, — хамовато отвечает она, как если бы у нее собирались просить милостыню.

«Школа», — осознает Андрей. Но ни стерва, ни её кабинет ему не знакомы. В школе его дочки на этой ставке трудилась приятная пожилая женщина, да и рабочее место у нее было куда лучше. То, что видит он, скорее похоже на подсобку завхоза. Вместо обоев стены покрыты трескающейся известкой, а единственное узкое окно выходит на какие-то трущобы.

— Подождите, успокойтесь. Что вы говорите? – надменное выражение лица тает и по нему пробегает тень беспокойства. Звенит звонок и в коридоре слышатся топот и детские голоса. Чтобы не пропустить ни единого слова, она затыкает пальцем свободное ухо и щурится. Её взгляд скачет из стороны в сторону. — Как фамилия, говорите, у девочки?

Как только Андрей слышит это, он немедленно подлетает к стерве вплотную, пытаясь расслышать голос в трубке. Не получается – слишком шумно. Удается уловить лишь бессвязное бормотание. «Кто это? Какая девочка?» — спрашивая себя, он уже знает ответ на второй вопрос.

— Да погодите, а что слу… – перебить собеседника ей не удается. Мужской голос продолжает тараторить из трубки. Градус ее озабоченности повышается. В какой-то момент она берет ручку со стола и перебирает её пальцами.

Топот и хохот снаружи обрываются с закрытием нескольких дверей. Андрей понимает, что звонок объявлял о начале урока. Прежде чем он пытается вновь прислушаться к разговору, завуч обрывает его.

— Я все поняла. Подождите буквально минуту, я ей скажу.

Она кладет трубку, но с первого раза не выходит – та соскальзывает и падает на стол. Завуч шепотом матерится и с силой опускает ее на аппарат. В этот раз удачно. Она встает из-за стола и направляется к расписанию уроков, висящему на потрескавшейся стене. Высокие каблуки, корректирующие её низкорослость, глухо и часто стучат по деревянному полу.

— Седьмой «А», седьмой «А», — бормочет она себе под нос, водя пухлым пальцем по стеклу.

«Какой еще седьмой?!» — вопрошает Андрей. Его дочь только заканчивала пятый класс, а дети родственников и друзей либо еще ходили в детсад, либо уже учились в ВУЗах. Это сбивает его с толку еще сильнее. Несмотря на то, что в кабинете завуча он присутствует мысленно, там, в лодке, он продолжает чувствовать холод, отчаяние и страх, которые все стремительнее расползаются по телу.

Остановившись на нужной строке расписания, завуч быстро выходит за дверь. Андрей, не отставая, движется за ней. Ему кажется, что прибавь она шагу, один из каблуков застрянет между окрашенными в темно-коричневый цвет половицами и она переломает ноги. Попутно он оглядывает коридор школы и убеждается – здесь он впервые. В Жениной школе уже лет пять как сделали дорогой ремонт. Эта же создает впечатление аварийной: полы рассохлись, стены треснули похлеще чем в кабинете у завуча, а битые стеклины в окнах на несколько рядов обклеены скотчем. «Дыра», — фыркает он про себя и продолжает следовать за стервой, которая сворачивает направо и входит в кабинет с табличкой «Русский язык и литература».

— Наталья Васильевна, извините пожалуйста! – за эти пятнадцать метров завуч успела запыхаться. — Женя Николаева, собирай учебники, пойдем со мной скорее.

Андрей вздрагивает и залетает в класс. Без труда он находит свою дочь среди детей – внезапная просьба завуча заставляет обернуться на нее вес класс. В изумлении Андрей направляется к ней. За его спиной учительница пытается выяснить у стервы, зачем она снимает девочку с занятий. Они шепчутся. Взволнованная Женя поначалу сидит без движения, наблюдая за женщинами и ничего не понимающими одноклассниками, но начинает быстро собираться, когда завуч просит её поторопиться. Андрей смотрит на Женю. «Как она выросла!», — поражается он. В чертах её лица он уловил нотки, благодаря которым она стала больше походить на него. «Но что за школа?! Почему она учится в этом гадюшнике?! И кто звонил этой бабе?!»

Схватив рюкзак Женя проходит мимо отца и стерва выводит её из кабинета. Андрей стремительно следует за ними и застает в коридоре в тот момент, когда Женя выдергивает свой локоть из руки завуча.

— Можете мне объяснить, что случилось!?

— Женя, перестань. Пойдем ко мне в кабинет, – стерва пытается вновь взять её под руку, но она отстраняется.

— Нет! Быстро скажите мне, в чем дело! – у Жени срывается голос и на глазах выступают слезы. Завуч пытается её успокоить, но она отходит все дальше. На крик выбегают её учительница и одноклассники. Также открываются двери соседних кабинетов. «Что случилось?», — повторяет она снова и снова. Дыхание затрудняется и на вдохе она хрипит. Андрей чувствует, как трясется в цепких руках Димы. Желание успокоить свою дочь наслаивается на полное непонимание ситуации, и он застывает в школьном коридоре.

— Женя, успокойся пожалуйста! Звонил твой папа! – говорит стерва как можно громче, пытаясь перебить её плач. Это срабатывает – Женя резко замолкает и смотрит на нее в упор. Завуч решает воспользоваться паузой: — Они с твоей мамой попали в аварию и сейчас в больнице. Он просил, чтобы ты срочно бежала туда. Больница та, которая в соседнем дворе. Ты поняла?

— Господи! — выдыхает Андрей и вода возвращает слово эхом. Как он мог подумать о том, что ему предложат несметные богатства или что-то вроде этого? Дьявол оказался прав – он смог его заинтересовать. Андрей заинтересован больше, чем когда-либо в своей жизни.

— Что? – плакать Женя перестала, но вместо этого побледнела. Отходя назад, она упирается спиной в стену. — Что вы такое говорите?!

— Женя, ты меня слышала?! – голос завуча становится строже. Возможно она решила, что так сможет привести её в чувства. Губы его дочери вновь дрожат, а глаза наполняются слезами. При этом выражение её лица диаметрально меняется. Вместо страха оно источает гнев. Стерва теряет терпение: — Женя, ты должна пой…

— Мой отец умер! – перебивает её Женя и завуч давится своими словами. Её рот раскрылся, а ноги слегка подкосились. Одноклассники, выглядывавшие из-за спины Натальи Васильевны переглядываются, вытаращив глаза, а сама она багровеет.

— Как умер? – спрашивает стерва заикаясь.

— Он выпал из окна! Два года назад! Ясно теперь?! Что вам надо от меня?! — слезы бегут из глаз его дочери с новой силой.

Стерва глядит на нее не мигая. Чем более осязаемой становится страшная правда, тем сильнее вены на её лбу вздуваются.

— Елена Антоновна! – нарушает молчание стоящая рядом учительница Жени. Завуч поворачивается к ней. — Надо звонить в полицию.

Она судорожно кивает и направляется в сторону своего кабинета. По пути отдает приказ всем ученикам вернуться в свои классы и не выходить до её распоряжения. Учительница обнимает за плечи Женю и пытается увести её, но та вырывается и со злостью смотрит стерве вслед. Этого Андрей уже не видит. Его сознание несется вниз по лестнице и вылетает на улицу в поисках звонившего.

Если в школе сквозь туман еще можно было что-то рассмотреть, то снаружи видимость в точности такая же, как на озере. Глаз Андрея может вырвать из мглы лишь близлежащие постройки – обшарпанные двухэтажные бараки и полуразвалившуюся кладовую. Где находится эта больница и каким путем к ней воспользовалась бы его дочь он и понятия не имел. Не придумав ничего лучше, он оборачивается на здание из которого вылетел и решает двигаться относительно него. Гнев накатывает на Андрея с такой силой, что на мгновенье он забывает о том, что сейчас находится в лодке.

Добравшись до конца стены и повернув направо, он видит длинную подъездную дорожку. Всмотревшись в нее, он находит одиноко стоящую «Волгу» примерно в ста метрах от себя. «Вот ты где, мразь!» — в связи звонившего и автомобиля он почти уверен. В пользу этой теории говорит то, что припаркован он прямо у выезда на дорогу – чтобы долго не задерживаться во дворе. Поняв, что ублюдок, видя, что девочка задерживается, может испугаться и уехать, Андрей несется к машине что есть мочи. Туман рассеивается и закручивается за его спиной в еле различимую воронку. В какой-то момент он начинает опасаться, что если продолжит ускоряться и дальше, то растворится в воздухе так и не узнав, кто покушается на его ребенка. От этой мысли холод стремительной волной разливается по всему телу и подстегивает дремлющую тошноту. Картинка начинает размываться, но пальцы Димы впиваются в его глаза сильнее и Андрей видит с прежней четкостью.

Все на своих местах – машина, бараки, школа и… мужчина, притаившийся за ее углом. Стремясь к «Волге» Андрей проскочил мимо него. Выйдя из парадной двери, завернув направо и пройдя вдоль торца школы, его дочь должна угодить к нему в лапы. Он сомневается – сам ли до всего доходит или дьявол дает подсказки. Фигура в тумане напряжена и приближается к самому краю стены, ожидая свою жертву. Андрей движется к нему, но теперь он не торопится. «Пока ты не ознакомишься с моим предложением, я не отстану», — вспоминает он слова сатаны. «Он несомненно позволит мне как следует его разглядеть». «Киномеханик» останавливает пленку и кадр замирает. Изящные клубы белой дымки застывают в воздухе и, пробираясь сквозь них, Андрей узнает похитителя.

Дворника, имени которого он не знал, можно было часто встретить на детской площадке. Человек просто выполнял свою работу, был вежлив и внимания на него никто особо не обращал. Как-то раз в голове Андрея мелькнуло, что в основном дворники-мужчины, которых ему довелось встречать, имели подчеркнуто ханыжный вид. И он не знал – то ли у него всего на всего стереотипное мышление, то ли так на самом деле и было. Но этот «мастер метлы» выглядел вполне прилично, что навело бы его на определенные мысли, если бы Андрею не было плевать.

Поза мужчины говорит о полной готовности схватить того, кто должен пройти мимо, но в бледно-голубых глазах не читается ровным счётом ничего – полная отрешенность. Будто он делает это автоматически. Будто делает это… не впервые. «Боже!» — это слово не слетает с его языка. «Там, где заключают сделку с дьяволом, о Боге не говорят», — подытоживает Андрей и приближается к дворнику вплотную. Ему хочется размазать его о стену, к которой он приник. Вряд ли ему вообще когда-нибудь хотелось чего-то больше. Зная, что всё равно ничего не выйдет он пытается схватить его, но в этом мире хватать ему нечем. С немыслимой скоростью в его голове проносятся десятки вариантов расправы над извращенцем. Они не зависят ни от каких обстоятельств и уж тем более от цены, которую за это придется заплатить. Глядя на его морщинистое лицо Андрей предвкушает, как застанет его подметающим во дворе, схватит за волосы и сотрет его голову об асфальт, как о наждачную бумагу. Но в одну секунду страшная мечта разбивается об осознание того, что почему-то сам он будет мертв. В этот же момент дворник поворачивается к нему.

— Ну что, насмотрелся? – Андрей отскакивает, наблюдая, как кожа стекает с лица ублюдка, обнажая черную шипастую шкуру, острые, в несколько рядов, зубы, кроваво красные глаза и длинные кривые рога – облик, который дьявол постеснялся явить ему при встрече.

Вторгнувшись в его видение, он забирает Андрея обратно в лодку, безвольно болтающуюся среди рыбьих костей.

— Это, собственно, и было мое предложение, — сатана ответил на вопрос Андрея «что это была за хрень?», когда того все-таки стошнило за борт.

Ответил он так, будто вопрос показался ему неуместным и странным (с учетом того, что продемонстрировал он все наглядно). Так оно, конечно, и было. Но и здесь, как стало очевидно Андрею, подействовал один из основных законов сновидений – каким бы логичным не казалось происходящее, проснувшись, многое покажется тебе нелепым. Оглядывая озеро, превратившееся в болото смрада и разложения, он невольно подметил, что своей рвотой вида не испортил. Эта мерзость вновь запустила его мыслительный процесс в причинно-следственное русло, и он смог определить главный вопрос, который и собирался задать собеседнику. Несмотря на то, что дьявольское предложение было представлено во всей красе – в чем именно оно заключалось Андрею было не ясно. Второй позыв подкатил к горлу, но Андрей что есть мочи сдержал его. Дождавшись, пока он не прогонит остатки трапезы обратно в желудок, дьявол заговорил быстро и дергано. За время общения с ним у Андрея сложилось впечатление, что, как бы его собеседник не старался показать обратное, особым терпением он не отличался.

— Пока ты снова не начал блевать, постараюсь изложить суть более развернуто, — когда Андрей повернулся к нему, тот скривился при виде рвоты, которой обильно была испачкана его куртка. Он никак не ожидал, что сатана окажется из брезгливых. — То, что ты видел, произойдет в не столь отдаленном будущем при условии, что в живых тебя не будет. В противном случае, Женечка испугается за маму с папой и пулей вылетит на улицу. Улавливаешь суть?

Андрей додумался до этого и раньше, но продолжал слушать очень внимательно, стараясь не упустить ни одной мелочи. «Дьявол в деталях», — об этом ни в коем случае нельзя было забывать.

— И что это значит? Я должен покончить с собой что ли!? — дьявол, увидев, что Андрей в состоянии мыслить логически просиял… если так можно было сказать. За время представления Дима вконец опаршивел. Кровь стекала из всех видимых отверстий, а кожа местами потрескались. Его глаза больше ничего не выражали, так как превратились в два черных, блестящих пятна.

— Да, именно так! Совершаешь самоубийство и твоя душа тут же переходит в мою собственность. Проще некуда, правда? Если ты внимательно смотрел и слушал, то, наверное, помнишь, как дочка озвучила причину твоей смерти?

— Выпал из окна…

— Выпал из окна! – он взмахнул указательным пальцем, с которого отслоился ноготь. — И я советую придерживаться этого способа, чтобы не навредить сделке.

— Тебе-то какая разница? Как мне сдохнуть тоже ты будешь решать? – только сейчас Андрей понял, что его страх куда-то испарился и перед ним – всего лишь продавец, встречаться с которым никто не хочет, но не иметь с ним дел не получается.

— Решение, конечно, за тобой. Только вот если тебя откачают, то я все отменю. А упасть с двенадцатого этажа – тут уж наверняка.

— Что значит отменишь?

— У тебя время расстаться с жизнью до полуночи. В противном случае ты забудешь о нашей встрече. Тогда все, что произойдет с очаровательной дочуркой, станет для тебя большим сюрпризом. Я, кстати, могу показать тебе этот вариант развития событий… но не рекомендую, — Дима сощурил глаза и из трещин на его лице засочился гной. — Сколько я извращенцев повидал на своем веку – не счесть. А этот просто чудовищный псих.

В Андрее вновь закипала злость, и он на мгновенье ощутил некую эфемерную возможность взять положение в свои руки и наказать негодяя без помощи сверхъестественных сил. Несомненно, мимолетная эйфория отразилась на его лице, и дьявол это заметил.

— Его поймают? – постарался Андрей отвлечь собеседника от идеи, которая расцветала у него в голове.

— Да, в этот же день. До суда он, правда, не доживет. Но, в любом случае, его «карьера» на этом закончится.

— А почему Женя будет учиться в этой школе? – этот вопрос он задал зря и сразу пожалел об этом. Дима расползся в мерзкой саркастической улыбке и продвинулся к Андрею ближе. Он понял, что дьявол разгадал его мысли и вновь разнервничался. Пот выступил на лице и покатился градом. Так, по крайней мере, ему казалось.

— Поскольку ты мой клиент, я отвечу на этот вопрос. В школе, в которой сейчас учится твоя дочь, вспыхнет проводка и здание наполовину сгорит. Детей временно распределят по разным местам и из одного из них наш общий знакомый попытается ее выкрасть. В этом пожаре, кстати, я никак не замешан. Это ясно?

— Более чем.

— Отлично! Теперь, друг мой, слушай внимательно! – Андрей сжался. Его прежнее бесстрашие показалось нелепицей. — Если ты каким-то образом попытаешься предотвратить похищение в обход нашей сделки – я узнаю. И тогда лично разорву твою семью на куски.

Сквозь истончавшуюся кожу Димы проступал лик сатаны, который явно не был доволен тем, что Андрей вздумал юлить. Очередная попытка склонить чашу весов в свою сторону ни к чему не привела.

— Откуда мне знать, что это все – правда?

— Ты сам все видел, — ехидно пролепетал сатана, понимая, что этот ответ Андрея не устроит.

— Да мало ли, что я видел! Я еще могу понять, что завуч просто так отпустит ребенка одного из школы – бывают безответственные люди. Но если этот урод знал мою дочь, ее новую школу, фамилию, класс – почему он не знал, что я умер!? – задал Андрей внезапно вспыхнувший вопрос, который всерьез заставил его усомниться в правдивости показанного.

Выждав время, нужное для того, чтобы Андрей успел возрадоваться тому, что якобы распознал его ложь, дьявол заговорил довольным тоном.

— Он уволился около месяца назад, и, если бы ты был внимательнее – заметил бы это. Спустя два года, незадолго до инцидента с завучем, наш подметала будет прогуливаться вдоль спортивной площадки школы, где у твоей дочки пройдет урок физкультуры. Судя по всему, ее он узнает, а потом физрук дунет в свисток и рявкнет «7а, построились!»… мне продолжать?

Продолжать было не нужно. Призрачная возможность того, что сатана всего лишь играл на его чувствах, растаяла. Даже если он лгал сейчас, проверить это было невозможно. Убедившись, что самую нелепую и неправдоподобную историю можно логично объяснить, Андрей заплакал. Дьявол целиком владел положением и теперь он не сомневался, что выхода из положения только два. И оба они были озвучены.

— Я всегда считал, что ты заключаешь договор с людьми. Мне бы хотелось увидеть, как вырастет дочь, — это походило на мольбу.

— А того, что она просто вырастет — тебе не достаточно? Ты меня разочаровываешь, — Дима пренебрежительно отстранился.

— Конечно достаточно, но… – обиженно начал Андрей.

— Таких сделок я давно не заключаю. Видишь ли, люди пачками по глупости продавали мне души, но на старости лет шли в церковь и слезно раскаивались в содеянном. Так что незачем мне тратить время попусту.

— И что, так и живешь за счёт тех, кто пойдет на все ради своих родных? – не сумев выиграть у дьявола, Андрей решил хотя бы «уколоть» его.

— Нет, ты что!? – возмутился нечистый. — Прямо сейчас, например, в какой-то африканской стране… ее названия даже я выговорить не в состоянии. Так вот, я беседую с пареньком, которого вечером должны сжечь заживо за убийство. Вместо этого я предлагаю ему петлю.

Простота и изобретательность этой сделки не так удивили Андрея, как вездесущность сатаны. Новое открытие не шло вразрез с его представлениями, но не могло не поражать. «Если он одновременно может разговаривать с несколькими людьми, то на что я надеялся, пытаясь его надуть?» — сокрушался он.

— Предлагаешь ему спастись от костра, чтобы потом вечно гореть?

— Ну не для всех же наказания одинаковы! – расстроенно выпалил Дима. — Я уважаю самоубийц. Хоть про них и говорят, что они – трусы, только нужно быть невероятно смелым, чтобы лишить себя жизни.

Андрей не нашелся, что ответить на это и только успел подумать, что его участь возможно не будет такой страшной, как он себе нарисовал. В эту же секунду Дима оказался с ним лицом к лицу, обхватил здоровой рукой его затылок и подтащил вплотную к себе.

— А даже если и так, — теперь он источал чудовищный смрад. Скользкое зловоние заползало в нос даже тогда, когда Андрей не вдыхал, — ты согласился бы вечно гореть, зная, что спасаешь своего ребенка?

Об этом Андрей еще не успел подумать. Но соврал бы самому себе если бы сказал, что его это не испугало.

— Только представь, – продолжал дьявол сильнее сжимая его затылок, — испытывать такую боль, с которой ничто никогда не сравнится. Боль, к которой ты не сможешь привыкнуть и на долю секунды. И так постоянно! Навсегда!

Андрея трясло, слезы катились из глаз. И он боялся, что не из-за того, что он попытался представить каково это, а потому, что искренне не знал – пошел бы на такое или нет. «Предложи он это Гале – она бы согласилась не задумываясь», — эта правда пристыдила его и он опустил взгляд. Услышав хриплый смех сатаны, он не стал поднимать на него взор. «Я открыл в себе то, о чем не хотел бы знать ни один любящий отец. Я больше не посмотрю на тебя».

— Ладно, не буду тебя пугать лишний раз. Сегодня ты мне нужен в здравом уме, — когда Дима перестал усмехаться Андрей заметил, что сквозь туман начали пробиваться солнечные лучи. — Вези своего друга в больницу.

Он оставил Диму неподалеку от клиники в его же машине. Вызвал скорую из телефона-автомата и отправился домой пешком. Семьи у Димы не было и, прежде чем его состояние хоть как-то могли связать с Андреем, прошло бы несколько часов. Он не мог допустить, чтобы его задерживали с расспросами, поэтому поступил именно так. Оправдываться перед Димой не пришлось, всю поездку до города он был без сознания. «Так лучше», — думал Андрей. После того, как дьявол прочел ему мысли его лучшего друга, разговаривать с ним о чем бы то ни было не хотелось. К тому моменту, как они прибыли на место, увечья, полученные от недолгого соседства с сатаной, почти сошли на нет – напоминали о нем только шрамы на лице и неправильно сросшиеся пальцы. Хотя, Андрея это мало воодушевило. Жить с оправдавшимся подозрением насчет Димы ему оставалось недолго и этот вопрос он для себя закрыл.

Он добрался до дома, когда в его распоряжении оставалось не больше часа. Пока отвозил друга, Андрей не отвечал на звонки Гали и его жена, как он и предполагал, обиженная лежала в темной спальне и притворялась спящей. Поступала она так каждый раз, когда во время посиделок с друзьями он был недоступен – предусмотрительно запирала дверь на ключ, чтобы не отрывать ему самой и удалялась в свое маленькое царство злости. Все складывалось в его пользу, ничто не пыталось помешать осуществить задуманное. «Везло» ли ему или что-то неведомое заботилось об обстоятельствах – Андрею было неважно. Как ни хотелось ему лечь рядом с Галей и крепко поцеловать на прощанье, рисковать было нельзя. Он считал, что знал ее характер достаточно хорошо и вряд ли она так быстро простила бы ему заблокированный телефон, но кто знает? Люди могут удивлять. Любимые люди – тем более.

Женя крепко спала и, казалось, даже землетрясение не могло ее потревожить. Но все же обнять дочь он тоже не мог – разбуди он ее ночью, Галя бы точно устроила скандал. Привыкнув к темноте Андрей рассматривал ее лицо. Он вспомнил, что уже скоро она станет походить на него и улыбнулся. Ему не показали, как ее жизнь сложится после случившегося в школе и сквозь слезы он попытался это себе представить. Выпускной, институт… семья. Они провели вместе достаточно много времени для того, чтобы у Жени сохранились теплые воспоминания об отце и уже ничто не сможет их испортить. Они навсегда останутся друзьями.

Заперев за собой дверь в гостиной он открыл окно и сделал шаг навстречу ее жизни.

5 (100%) 6 votes

Странно – и в храм хожу, и писания читаю, и молитвы знаю…
А как будто только сегодня понял, что ВОВЕК ЧУЖОГО БРАТЬ НЕЛЬЗЯ, иначе будет беда!

Я всегда мечтал о таком стульчике – маленьком и раскладном. На таком и в автобусе можно посидеть даже тогда, когда все места заняты.
Такой стульчик я увидел прямо под своими ногами.
И что он делает здесь совсем один?
Нет, ну понятно, кто-то его забыл! Поставил и забыл. Может рыбак какой-нибудь, или бабушка старенькая… Да кто угодно!
Какая теперь разница? Может о нем уже давно забыли. Попрощались навсегда. А что теперь? Корабль ушел. Как говорится: что упало – то пропало.
В общем, стульчик я забрал себе.

На следующий день «работы» на работе не то чтобы не было, но от лишней бы не отказался. Моя зарплата сдельная. Сколько сделал – все твое.
И вот, только об этом подумал, как подходит бригадир, вручает стопку сотки текстолитовых плат, с улыбкой подмечая:
– Работа нужна?
– Да, конечно. – Обрадовался я.
– Успеешь?
– Легко. – Был уверен я.
– Ну, давай-давай…
“Вот и отлично!” – подумал я.

Сделать нужно было срочно.
В общем, я принялся за порубку плат. Станок с длинным и мощным ножом резал платы по две и даже три одновременно.
В этом, как и в любом другом, деле главное – думал я – руку набить. А рука моя была набита так, что за час я мог двадцать плат превращать в тысячу мелких, на которые потом укладывались радиоэлементы. И – в печку.
Короче, рубать платы и прочие работы за полгода я приловчился, и руку набил.
И вот я режу, значит, режу, рубаю-рубаю и вдруг – на тебе!
Как так произошло – ума не приложу!
Передо мной прямо на острие ножа повис небольшой кусочек моего безымянного пальца с третью ногтя, истекающий кровью.
Не каждый день такое зрелище. Нет, ну видал, конечно, по телевизору да вживую и не такое! Но что бы кусочек своего пальчика – такое, поверьте, впервые.
Я поднялся. Отбросил кусочек от себя. Даже не знаю – почему я его выбросил?
Из раненого пальца наворачивалась кровь. Я засунул палец в рот. Почувствовал вкус крови. Я, конечно, ей не брезгую, но не так, чтоб любить ее пить.
– А здесь есть аптечка? – спросил я.

Первую помощь мне оказали на пять баллов. Мои же вы хорошие сотрудники! Дай Бог вам здоровья всяческого!!!
Только вот чувствую себя как-то странно. Уши заложило. Боли – совсем чуть-чуть. И какая-то легкость, усталость.
Я оперся локтями на стол и опустил голову на левую ладошку.
– Тебя тошнит? – спросили меня.
– Нет. Просто чуть не по себе.
Кто-то выронил: – Да он крови боится!
Меня посадили на стул. В ушах закладывало еще сильнее. В глазах темнело и становилось туманно. Я еще сказал:
– Такое чувство, что потеряю сейчас сознание, – И глаза мои начали медленно закрываться, слипаться… Сомкнулись.
Я погрузился в сон. Мне что-то снилось, только почему-то забыл – что!
А потом я очнулся.
Бригадир держал мою голову. Несколько работников стояли рядом.
– Ты чего? – спросили меня.
– Да немного уснул – приходил я в себя, – Сейчас уже гораздо лучше.
– Не шути так…
В общем, перевязали мне палец, напоили сладким чаем и отправили домой.
– Я не специально. – Сказал я, уходя, и подумал: хорошо, что не весь палец.

Пошел домой. С собой еще дали перекиси водорода и немного бинта.
А через время звоню другу и говорю: – Вчера, знаешь, стульчик нашел. Кто-то забыл, видимо. Лежал себе один. Подумал – ничейный. Вот и подобрал его. А сегодня отрезал себе кусочек пальца с ногтем. Не специально.
А друг мне рассказывает: – Ты знаешь, вот как-то ехал я с батюшкой по дороге и вижу, хорошая вещь лежит. Думал взять ее себе. Чего добру пропадать! А батюшка мне говорит – «Не бери чужого! Кто-то, быть может, забыл или потерял эту вещь. А сейчас скорбит о том. И чья-то сейчас может это скорбь». В общем, батюшку я послушался и положил ту вещь на место.
– Слава Богу! – словно опомнился я. – Этот пальчик мне за стульчик! Так мне и надо!
– То же самое подумал и я. – промолвил друг.
Я еще сказал, что это по милости Божьей так случилось. И хорошо, что отрезал не весь пальчик, а совсем чуть-чуть.
Вот вам и пальчик за стульчик!
А еще, от одного всего лишь пальчика заплакало все тело.

“Потому, что мы знаем, что если страдает один член в теле, то все тело будет страдать ” (Библия)
Даже супруга сказала, что тревожно ей как-то было до обеда. А пальчик-то пострадал именно тогда – до обеда.

Странно – и в храм хожу, и писания читаю, и молитвы знаю…
А как будто только сегодня понял, что ВОВЕК ЧУЖОГО БРАТЬ НЕЛЬЗЯ, иначе будет беда!

© ЗЕМ+ля для публикации на сайте

В том, что ему явился сам дьявол, Андрей ни капли не сомневался. Незваный гость устроил такое представление, что назовись он хоть Дедом Морозом – тот с легкостью поверил бы. Несмотря на то, что все произошло весьма эффектно и неожиданно, в большее замешательство Андрея привели попытки понять – почему он пришел именно за ним. «Тебе нечего мне предложить», - подумал он тогда. Здоровье у него и у членов его семьи было (насколько он знал) в порядке, да и в деньгах они особо не нуждались. Богачами их назвать было нельзя, но они, по крайней мере, могли похвастаться тем, что не имели кредитов.
Способ, который нечистый выбрал, чтобы наведаться к нему, также шел вразрез с представлениями Андрея. Несчастный человек сидит в одиночестве в замызганном кафе и вот к нему подсаживается незнакомец, который (вот сюрприз) в мгновенье ока может решить все его проблемы – таким виделась Андрею встреча с дьяволом, подкрепленная его изображением в популярной культуре. Но вместо того, чтобы почтить его своим присутствием лично, он использовал в качестве вместилища его друга Диму. И сделал это ни в забегаловке, а на тихом безлюдном озере.

На календаре последняя суббота месяца – день, отведенный ими для рыбалки. В прошлый раз на пирсе клевало плохо, так что сегодня они решили надуть лодку и отплыть подальше от берега. Ожидаемого результата это не принесло, а от плотно окутавшего их тумана Андрея начало мутить. Настроение у обоих постепенно портилось и удачи они ждали в молчании. Их общение в принципе не клеилось в последнее время. После наступления нового года Диме пришлось закрыть свою маленькую типографию и продать машину, чтобы частично расплатиться с долгами. Андрей в свое время пытался отговорить друга брать ссуду на развитие. Он верно предположил, что, учитывая перенасыщенность рынка полиграфических услуг, с погашением задолженности могут возникнуть серьезные проблемы. В итоге, за прошедшие четыре месяца Дима занял у него больше ста тысяч, опасаясь просрочки платежей. Просить его отдать долг Андрей не спешил, но и фразы «вернешь, когда сможешь» из его уст не прозвучало. Сумма, в конце концов, была приличная, а когда у тебя на шее маленький спиногрыз, разбрасываться деньгами – не лучшая затея. Ему хотелось верить, что только по этой причине Дима находился в напряжении. Предположение о том, что он завидовал его благополучию и злился из-за того, что он оказался прав, Андрей старался от себя гнать. Старался изо всех сил.
Когда справа от него раздался легкий всплеск, Андрей решил, что прикорм наконец сработал и неловкая пауза завершится с поимкой пары-тройки хвостов. Обнадеженный он уставился в то место, откуда исходил звук и уже приготовился перебросить удочку на перспективную сторону – чтоб наверняка. Дима же, как будто, не придал этому значения. Андрей обратил внимание на то, что он уставился в одну точку – будто разглядел в тумане что-то, от чего его не могла отвлечь даже неожиданная поклёвка. Никак он не среагировал и тогда, когда, вслед за серией пузырьков, рядом с ними всплыл дохлый окунь. От неожиданности Андрей ругнулся и внимательно начал разглядывать рыбу. Он поймал себя на том, что наверняка бы где-нибудь прочел или услышал, если бы озеро вдруг стало токсичным, как это произошло с Котокелем. На эту мысль его натолкнуло состояние рыбы. Она разлагалась, причем на глазах. Казалось, будто окунь растворяется в кислоте. Ни на шутку Андрей перепугался, когда расслышал шипение, которым этот процесс сопровождался. Мясо полностью отделилось от позвоночника и растеклось по поверхности воды, как бензиновое пятно. Шипение меж тем усиливалось и окружало лодку так же, как и туман. Когда от рыбы остался один скелет, неподвижно наблюдавший за аномалией Андрей, бросил взгляд на дно лодки. Убедившись, что с резиной не происходит того же, он повернулся налево и осознал - воображение не сыграло с ним злую шутку. Десятки окуней, подобно предшественнику, всплывали на поверхность. Большинство из них уже полностью разложились, другие же (что погрузило Андрея в состояние легкого шока) подвергались неведомому воздействию еще будучи живыми.
- Какого... - первое слово он произносил настолько медленно, что не успел сматериться – не к месту веселый голос Димы его перебил.
- Должно быть, это из-за меня, - выдал он и усмехнулся.

Выглядел Дима более чем отвратительно. То, что засело в нем, обострило все черты лица, состарив его лет на тридцать. Голова и руки заметно распухли и приобрели багровый оттенок, а из левого уха стекала струйка крови. Было очевидно, что энергия, заключенная в нем – настолько мощна, что буквально распирала Диму изнутри. Впрочем, более чем нездоровый вид никак не отражался на его поведении. Он широко улыбался, обнажая все тридцать два внезапно пожелтевших зуба. Каждую фразу подкреплял карикатурными движениями рук и головы, словно Дима пытался сопротивляться, а резидент в наказание пропускал через него электрические разряды.
- Какой-то тщедушный твой друг! Надо было в твою мать вселиться – вот был бы номер! – дьявол рассмеялся. Он ворочался из стороны в сторону, устраиваясь в Диме поудобнее. Андрей в это время старался как можно глубже вжаться в свой край лодки. Плавать он не умел и отступать было некуда. Взгляд от нежеланного собеседника он старался не отводить на случай резких движений.
Любой опасности присущ свой оттенок страха. Возможно из-за того, что он не знал, как себя должен чувствовать человек, столкнувшийся с абсолютным, незыблемым злом, Андрей смог сохранить толику самообладания и не лишиться чувств.
- Ты там живой вообще? А то знал я одного – умер в трамвае внезапно. Успел за проезд заплатить и скопытился. Так и наворачивал круги, - он смотрел на Андрея так, будто ждал, что история его повеселит. Разочаровавшись, он продолжил: - Мда, следовало с тобой познакомиться еще на твердой поверхности. Когда люди сначала убежать пытаются... разговор как-то легче идет.
Андрей молчал. Вовлеченность в процесс в нем выдавали только бешеный темп дыхания и раздувающиеся ноздри. Он полагал, что совершит большую ошибку, если ответит ему. «Ему надоест и он уйдет», - так решил Андрей.
- Я понимаю, ситуация для тебя из ряда вон выходящая и ты можешь приходить в себя, сколько сочтешь нужным, - костюм из Димы откинулся назад, - Но! Должен предупредить, что твоему другу такое соседство не на пользу. Сам видишь.
Он видел. Теперь кровь заструилась из второго уха, а сосуды в его глазах полопались. Андрей, однако, не смог выдавить из себя ни слова. Только теперь стыд за то, что не попытался облегчить участь Димы, пусть слегка, но возобладал над страхом и он отвел взгляд в сторону.
- Ну и правильно. Не спеши, – дьявол довольно кивнул. - Всё равно он тебя ненавидит.
Слова обожгли душу Андрея огнем. Он пронзил дьявола взглядом. «Вранье, не поддавайся ему», - убеждал он себя. В этот момент Андрей вновь ощутил свое тело и был готов вцепиться Диме в глотку. Только это был не праведный гнев. Совсем нет. Он чувствовал досаду и озлобленность, зарождающиеся в момент, когда тебе твердят ужасные вещи и ты знаешь, что все это – правда.
- Не надо злиться на меня. Я думал, ты знал, - сатана изобразил обиду.
- Чушь собачья! - выпалил Андрей. Открывать рот и произносить слова ему было так трудно, словно он восстанавливался после инсульта.
- Ба! Ты можешь говорить! Непостижимо, твою мать! – развеселился сатана.
- Ты ни хрена про нас не знаешь! Ни про него, ни про меня!
- Про тебя, да! Знаю только то, что на поверхности. Но вот Дмитрий Александрович для меня теперь – открытая книга. Никто, конечно, не идеален, но твой дружок... о-о! Не прошло и дня, чтобы он не подумал: «Вот бы Андрюха неожиданно сдох и тогда про долг можно забыть».
- Заткнись! – заорал Андрей и сам поразился своей смелости. «Что за чушь!», - подумал он. «Ведь я же не один, в конце концов. У меня семья...». Логическую цепочку о том, что в случае чего Дима вернул бы деньги его жене, Андрей выстроить не успел. Он вдруг вспомнил - в то, что оказывал Диме материальную поддержку, он Галю не посвятил.
- Знаешь, парень, хоть меня и называют отцом всей лжи, попробуй мне поверить, - речь доброго папаши, который пытается уверить сына, что желает ему только добра. - Не очень-то приятно ощущать, что на тебя надеты восемьдесят килограмм мяса и костей. И тратить время в этом положении на вранье – чистейший мазохизм.
- Чего тебе от меня надо? – тон Андрей постарался смягчить, решив, что поступил опрометчиво, заткнув такого собеседника.
- Пришел предложить тебе услугу. Ты – человек взрослый и образованный, так что подозреваю – цена тебе известна.
- Не нуждаюсь я в услугах, - сказал Андрей, оставив фразу «тем более от тебя» за зубами.
- Сейчас – да. Но я всё равно уверен, что смогу тебя убедить. Иначе не стал бы тебе докучать.
- Даже слушать не хочу.
- Вообще-то я хотел тебе показать, а не рассказывать.
- Все равно, - отрезал Андрей и уставился в туман, давая понять, что разговор окончен.
Сотни рыбьих скелетов окружали лодку. Только сейчас он смог различить тонкий запах разложения и завтрак подкатил к горлу. Не имея возможности разглядеть хоть что-то в белой мгле, он уже был готов поддаться тошноте, но хруст неизвестного происхождения отвлек его и его желудок. Андрей в испуге повернулся к Диме, когда звук повторился. С выражением лица, будто стрижет ногти, тот ломал себе пальцы на левой руке. Один за другим. Начал с мизинца, и к тому времени, как Андрей закричал, чтобы остановить его, добрался до указательного.
- Прости, что-ты сказал? – спросил дьявол, загибая указательный палец.
- Перестань это делать! – Андрея начало трясти. Он с ужасом смотрел на левую кисть Димы. Сатана переломал ему пальцы основательно. Они безвольно болтались на стремительно распухающей кисти.
- Почему? Ты отказался меня слушать – надо же себя как-то развлечь, - и, уловив на лице Андрея сомнение в своем твердом решении, продолжил: - Я очень заинтересован в твоей душе, друг мой. Соглашаться или отказываться – дело твое. Но пока ты не ознакомишься с моим предложением, я не отстану.
Тело Андрея обмякло и, казалось, безвольно растеклось по внутренним контурам лодки. Его попытки отправить дьявола восвояси с треском провалились. «С треском», - вспомнил он про сломанные пальцы и в отчаянии усмехнулся.
- Ну так что? – голос Димы огрубел и выдавал нотки рычания. - Мы продолжим или я откушу язык ублюдку?!
- Показывай, что хотел и уходи, - тихо произнес Андрей.
Почти потерявший терпение, дьявол набросился на него подобно псу, что сорвался с цепи. Физического контакта Андрей не ждал, поэтому инстинктивно подался всем телом назад и попытался упасть за борт. Рука Димы успела обхватить его колено, когда он уже по пояс погрузился в воду. Он с силой втащил его обратно в лодку и схватил за голову. Андрей пытался вырываться, но сатана яростно сжимал его череп.
- Не дергайся! – проорал он. В этот момент он, как решил Андрей, продемонстрировал свой настоящий голос, от силы которого у Димы вздулась шея. Когда Андрей безвольно затих, дьявол приложил большие пальцы к его векам и слегка надавил на них, впечатывая в сознание картину, которая последовала за темнотой.

Туман никуда не исчез. Такой же густой он стоит у него перед глазами. Где-то вдалеке он слышит телефонный звонок. Очень знакомый. Точно также звонит факс в его офисе. Он пытается приблизится к источнику и у него получается. Но не пешком. Туман расступается перед Андреем, точнее перед его чистым, бесплотным сознанием. Наконец он рассеивается и Андрей оказывается в незнакомом кабинете. Факс, что он слышал, стоит на столе женщины в строгом костюме. Женщина ему неприятна. Слишком тонкие губы и слишком большие очки. Она что-то печатает на компьютере, не обращая внимания на телефон. «Какая-то стерва», - думает он и продолжает наблюдать. Поставив жирную точку она, наконец, берет трубку.
- Завуч, - хамовато отвечает она, как если бы у нее собирались просить милостыню.
«Школа», - осознает Андрей. Но ни стерва, ни её кабинет ему не знакомы. В школе его дочки на этой ставке трудилась приятная пожилая женщина, да и рабочее место у нее было куда лучше. То, что видит он, скорее похоже на подсобку завхоза. Вместо обоев стены покрыты трескающейся известкой, а единственное узкое окно выходит на какие-то трущобы.
- Подождите, успокойтесь. Что вы говорите? – надменное выражение лица тает и по нему пробегает тень беспокойства. Звенит звонок и в коридоре слышатся топот и детские голоса. Чтобы не пропустить ни единого слова, она затыкает пальцем свободное ухо и щурится. Её взгляд скачет из стороны в сторону. - Как фамилия, говорите, у девочки?
Как только Андрей слышит это, он немедленно подлетает к стерве вплотную, пытаясь расслышать голос в трубке. Не получается – слишком шумно. Удается уловить лишь бессвязное бормотание. «Кто это? Какая девочка?» - спрашивая себя, он уже знает ответ на второй вопрос.
- Да погодите, а что слу... – перебить собеседника ей не удается. Мужской голос продолжает тараторить из трубки. Градус ее озабоченности повышается. В какой-то момент она берет ручку со стола и перебирает её пальцами.
Топот и хохот снаружи обрываются с закрытием нескольких дверей. Андрей понимает, что звонок объявлял о начале урока. Прежде чем он пытается вновь прислушаться к разговору, завуч обрывает его.
- Я все поняла. Подождите буквально минуту, я ей скажу.
Она кладет трубку, но с первого раза не выходит – та соскальзывает и падает на стол. Завуч шепотом матерится и с силой опускает ее на аппарат. В этот раз удачно. Она встает из-за стола и направляется к расписанию уроков, висящему на потрескавшейся стене. Высокие каблуки, корректирующие её низкорослость, глухо и часто стучат по деревянному полу.
- Седьмой «А», седьмой «А», - бормочет она себе под нос, водя пухлым пальцем по стеклу.
«Какой еще седьмой?!» - вопрошает Андрей. Его дочь только заканчивала пятый класс, а дети родственников и друзей либо еще ходили в детсад, либо уже учились в ВУЗах. Это сбивает его с толку еще сильнее. Несмотря на то, что в кабинете завуча он присутствует мысленно, там, в лодке, он продолжает чувствовать холод, отчаяние и страх, которые все стремительнее расползаются по телу.
Остановившись на нужной строке расписания, завуч быстро выходит за дверь. Андрей, не отставая, движется за ней. Ему кажется, что прибавь она шагу, один из каблуков застрянет между окрашенными в темно-коричневый цвет половицами и она переломает ноги. Попутно он оглядывает коридор школы и убеждается – здесь он впервые. В Жениной школе уже лет пять как сделали дорогой ремонт. Эта же создает впечатление аварийной: полы рассохлись, стены треснули похлеще чем в кабинете у завуча, а битые стеклины в окнах на несколько рядов обклеены скотчем. «Дыра», - фыркает он про себя и продолжает следовать за стервой, которая сворачивает направо и входит в кабинет с табличкой «Русский язык и литература».
- Наталья Васильевна, извините пожалуйста! – за эти пятнадцать метров завуч успела запыхаться. - Женя Николаева, собирай учебники, пойдем со мной скорее.
Андрей вздрагивает и залетает в класс. Без труда он находит свою дочь среди детей – внезапная просьба завуча заставляет обернуться на нее вес класс. В изумлении Андрей направляется к ней. За его спиной учительница пытается выяснить у стервы, зачем она снимает девочку с занятий. Они шепчутся. Взволнованная Женя поначалу сидит без движения, наблюдая за женщинами и ничего не понимающими одноклассниками, но начинает быстро собираться, когда завуч просит её поторопиться. Андрей смотрит на Женю. «Как она выросла!», - поражается он. В чертах её лица он уловил нотки, благодаря которым она стала больше походить на него. «Но что за школа?! Почему она учится в этом гадюшнике?! И кто звонил этой бабе?!»
Схватив рюкзак Женя проходит мимо отца и стерва выводит её из кабинета. Андрей стремительно следует за ними и застает в коридоре в тот момент, когда Женя выдергивает свой локоть из руки завуча.
- Можете мне объяснить, что случилось!?
- Женя, перестань. Пойдем ко мне в кабинет, – стерва пытается вновь взять её под руку, но она отстраняется.
- Нет! Быстро скажите мне, в чем дело! – у Жени срывается голос и на глазах выступают слезы. Завуч пытается её успокоить, но она отходит все дальше. На крик выбегают её учительница и одноклассники. Также открываются двери соседних кабинетов. «Что случилось?», - повторяет она снова и снова. Дыхание затрудняется и на вдохе она хрипит. Андрей чувствует, как трясется в цепких руках Димы. Желание успокоить свою дочь наслаивается на полное непонимание ситуации, и он застывает в школьном коридоре.
- Женя, успокойся пожалуйста! Звонил твой папа! – говорит стерва как можно громче, пытаясь перебить её плач. Это срабатывает – Женя резко замолкает и смотрит на нее в упор. Завуч решает воспользоваться паузой: - Они с твоей мамой попали в аварию и сейчас в больнице. Он просил, чтобы ты срочно бежала туда. Больница та, которая в соседнем дворе. Ты поняла?
- Господи! - выдыхает Андрей и вода возвращает слово эхом. Как он мог подумать о том, что ему предложат несметные богатства или что-то вроде этого? Дьявол оказался прав – он смог его заинтересовать. Андрей заинтересован больше, чем когда-либо в своей жизни.
- Что? – плакать Женя перестала, но вместо этого побледнела. Отходя назад, она упирается спиной в стену. - Что вы такое говорите?!
- Женя, ты меня слышала?! – голос завуча становится строже. Возможно она решила, что так сможет привести её в чувства. Губы его дочери вновь дрожат, а глаза наполняются слезами. При этом выражение её лица диаметрально меняется. Вместо страха оно источает гнев. Стерва теряет терпение: - Женя, ты должна пой...
- Мой отец умер! – перебивает её Женя и завуч давится своими словами. Её рот раскрылся, а ноги слегка подкосились. Одноклассники, выглядывавшие из-за спины Натальи Васильевны переглядываются, вытаращив глаза, а сама она багровеет.
- Как умер? – спрашивает стерва заикаясь.
- Он выпал из окна! Два года назад! Ясно теперь?! Что вам надо от меня?! - слезы бегут из глаз его дочери с новой силой.
Стерва глядит на нее не мигая. Чем более осязаемой становится страшная правда, тем сильнее вены на её лбу вздуваются.
- Елена Антоновна! – нарушает молчание стоящая рядом учительница Жени. Завуч поворачивается к ней. - Надо звонить в полицию.
Она судорожно кивает и направляется в сторону своего кабинета. По пути отдает приказ всем ученикам вернуться в свои классы и не выходить до её распоряжения. Учительница обнимает за плечи Женю и пытается увести её, но та вырывается и со злостью смотрит стерве вслед. Этого Андрей уже не видит. Его сознание несется вниз по лестнице и вылетает на улицу в поисках звонившего.
Если в школе сквозь туман еще можно было что-то рассмотреть, то снаружи видимость в точности такая же, как на озере. Глаз Андрея может вырвать из мглы лишь близлежащие постройки – обшарпанные двухэтажные бараки и полуразвалившуюся кладовую. Где находится эта больница и каким путем к ней воспользовалась бы его дочь он и понятия не имел. Не придумав ничего лучше, он оборачивается на здание из которого вылетел и решает двигаться относительно него. Гнев накатывает на Андрея с такой силой, что на мгновенье он забывает о том, что сейчас находится в лодке.
Добравшись до конца стены и повернув направо, он видит длинную подъездную дорожку. Всмотревшись в нее, он находит одиноко стоящую «Волгу» примерно в ста метрах от себя. «Вот ты где, мразь!» - в связи звонившего и автомобиля он почти уверен. В пользу этой теории говорит то, что припаркован он прямо у выезда на дорогу – чтобы долго не задерживаться во дворе. Поняв, что ублюдок, видя, что девочка задерживается, может испугаться и уехать, Андрей несется к машине что есть мочи. Туман рассеивается и закручивается за его спиной в еле различимую воронку. В какой-то момент он начинает опасаться, что если продолжит ускоряться и дальше, то растворится в воздухе так и не узнав, кто покушается на его ребенка. От этой мысли холод стремительной волной разливается по всему телу и подстегивает дремлющую тошноту. Картинка начинает размываться, но пальцы Димы впиваются в его глаза сильнее и Андрей видит с прежней четкостью.
Все на своих местах – машина, бараки, школа и... мужчина, притаившийся за ее углом. Стремясь к «Волге» Андрей проскочил мимо него. Выйдя из парадной двери, завернув направо и пройдя вдоль торца школы, его дочь должна угодить к нему в лапы. Он сомневается – сам ли до всего доходит или дьявол дает подсказки. Фигура в тумане напряжена и приближается к самому краю стены, ожидая свою жертву. Андрей движется к нему, но теперь он не торопится. «Пока ты не ознакомишься с моим предложением, я не отстану», - вспоминает он слова сатаны. «Он несомненно позволит мне как следует его разглядеть». «Киномеханик» останавливает пленку и кадр замирает. Изящные клубы белой дымки застывают в воздухе и, пробираясь сквозь них, Андрей узнает похитителя.
Дворника, имени которого он не знал, можно было часто встретить на детской площадке. Человек просто выполнял свою работу, был вежлив и внимания на него никто особо не обращал. Как-то раз в голове Андрея мелькнуло, что в основном дворники-мужчины, которых ему довелось встречать, имели подчеркнуто ханыжный вид. И он не знал – то ли у него всего на всего стереотипное мышление, то ли так на самом деле и было. Но этот «мастер метлы» выглядел вполне прилично, что навело бы его на определенные мысли, если бы Андрею не было плевать.
Поза мужчины говорит о полной готовности схватить того, кто должен пройти мимо, но в бледно-голубых глазах не читается ровным счётом ничего – полная отрешенность. Будто он делает это автоматически. Будто делает это... не впервые. «Боже!» - это слово не слетает с его языка. «Там, где заключают сделку с дьяволом, о Боге не говорят», - подытоживает Андрей и приближается к дворнику вплотную. Ему хочется размазать его о стену, к которой он приник. Вряд ли ему вообще когда-нибудь хотелось чего-то больше. Зная, что всё равно ничего не выйдет он пытается схватить его, но в этом мире хватать ему нечем. С немыслимой скоростью в его голове проносятся десятки вариантов расправы над извращенцем. Они не зависят ни от каких обстоятельств и уж тем более от цены, которую за это придется заплатить. Глядя на его морщинистое лицо Андрей предвкушает, как застанет его подметающим во дворе, схватит за волосы и сотрет его голову об асфальт, как о наждачную бумагу. Но в одну секунду страшная мечта разбивается об осознание того, что почему-то сам он будет мертв. В этот же момент дворник поворачивается к нему.
- Ну что, насмотрелся? – Андрей отскакивает, наблюдая, как кожа стекает с лица ублюдка, обнажая черную шипастую шкуру, острые, в несколько рядов, зубы, кроваво красные глаза и длинные кривые рога – облик, который дьявол постеснялся явить ему при встрече.
Вторгнувшись в его видение, он забирает Андрея обратно в лодку, безвольно болтающуюся среди рыбьих костей.

Это, собственно, и было мое предложение, - сатана ответил на вопрос Андрея «что это была за хрень?», когда того все-таки стошнило за борт.
Ответил он так, будто вопрос показался ему неуместным и странным (с учетом того, что продемонстрировал он все наглядно). Так оно, конечно, и было. Но и здесь, как стало очевидно Андрею, подействовал один из основных законов сновидений – каким бы логичным не казалось происходящее, проснувшись, многое покажется тебе нелепым. Оглядывая озеро, превратившееся в болото смрада и разложения, он невольно подметил, что своей рвотой вида не испортил. Эта мерзость вновь запустила его мыслительный процесс в причинно-следственное русло, и он смог определить главный вопрос, который и собирался задать собеседнику. Несмотря на то, что дьявольское предложение было представлено во всей красе – в чем именно оно заключалось Андрею было не ясно. Второй позыв подкатил к горлу, но Андрей что есть мочи сдержал его. Дождавшись, пока он не прогонит остатки трапезы обратно в желудок, дьявол заговорил быстро и дергано. За время общения с ним у Андрея сложилось впечатление, что, как бы его собеседник не старался показать обратное, особым терпением он не отличался.
- Пока ты снова не начал блевать, постараюсь изложить суть более развернуто, - когда Андрей повернулся к нему, тот скривился при виде рвоты, которой обильно была испачкана его куртка. Он никак не ожидал, что сатана окажется из брезгливых. - То, что ты видел, произойдет в не столь отдаленном будущем при условии, что в живых тебя не будет. В противном случае, Женечка испугается за маму с папой и пулей вылетит на улицу. Улавливаешь суть?
Андрей додумался до этого и раньше, но продолжал слушать очень внимательно, стараясь не упустить ни одной мелочи. «Дьявол в деталях», - об этом ни в коем случае нельзя было забывать.
- И что это значит? Я должен покончить с собой что ли!? - дьявол, увидев, что Андрей в состоянии мыслить логически просиял... если так можно было сказать. За время представления Дима вконец опаршивел. Кровь стекала из всех видимых отверстий, а кожа местами потрескались. Его глаза больше ничего не выражали, так как превратились в два черных, блестящих пятна.
- Да, именно так! Совершаешь самоубийство и твоя душа тут же переходит в мою собственность. Проще некуда, правда? Если ты внимательно смотрел и слушал, то, наверное, помнишь, как дочка озвучила причину твоей смерти?
- Выпал из окна...
- Выпал из окна! – он взмахнул указательным пальцем, с которого отслоился ноготь. - И я советую придерживаться этого способа, чтобы не навредить сделке.
- Тебе-то какая разница? Как мне сдохнуть тоже ты будешь решать? – только сейчас Андрей понял, что его страх куда-то испарился и перед ним – всего лишь продавец, встречаться с которым никто не хочет, но не иметь с ним дел не получается.
- Решение, конечно, за тобой. Только вот если тебя откачают, то я все отменю. А упасть с двенадцатого этажа – тут уж наверняка.
- Что значит отменишь?
- У тебя время расстаться с жизнью до полуночи. В противном случае ты забудешь о нашей встрече. Тогда все, что произойдет с очаровательной дочуркой, станет для тебя большим сюрпризом. Я, кстати, могу показать тебе этот вариант развития событий... но не рекомендую, - Дима сощурил глаза и из трещин на его лице засочился гной. - Сколько я извращенцев повидал на своем веку – не счесть. А этот просто чудовищный псих.
В Андрее вновь закипала злость, и он на мгновенье ощутил некую эфемерную возможность взять положение в свои руки и наказать негодяя без помощи сверхъестественных сил. Несомненно, мимолетная эйфория отразилась на его лице, и дьявол это заметил.
- Его поймают? – постарался Андрей отвлечь собеседника от идеи, которая расцветала у него в голове.
- Да, в этот же день. До суда он, правда, не доживет. Но, в любом случае, его «карьера» на этом закончится.
- А почему Женя будет учиться в этой школе? – этот вопрос он задал зря и сразу пожалел об этом. Дима расползся в мерзкой саркастической улыбке и продвинулся к Андрею ближе. Он понял, что дьявол разгадал его мысли и вновь разнервничался. Пот выступил на лице и покатился градом. Так, по крайней мере, ему казалось.
- Поскольку ты мой клиент, я отвечу на этот вопрос. В школе, в которой сейчас учится твоя дочь, вспыхнет проводка и здание наполовину сгорит. Детей временно распределят по разным местам и из одного из них наш общий знакомый попытается ее выкрасть. В этом пожаре, кстати, я никак не замешан. Это ясно?
- Более чем.
- Отлично! Теперь, друг мой, слушай внимательно! – Андрей сжался. Его прежнее бесстрашие показалось нелепицей. - Если ты каким-то образом попытаешься предотвратить похищение в обход нашей сделки – я узнаю. И тогда лично разорву твою семью на куски.
Сквозь истончавшуюся кожу Димы проступал лик сатаны, который явно не был доволен тем, что Андрей вздумал юлить. Очередная попытка склонить чашу весов в свою сторону ни к чему не привела.
- Откуда мне знать, что это все – правда?
- Ты сам все видел, - ехидно пролепетал сатана, понимая, что этот ответ Андрея не устроит.
- Да мало ли, что я видел! Я еще могу понять, что завуч просто так отпустит ребенка одного из школы – бывают безответственные люди. Но если этот урод знал мою дочь, ее новую школу, фамилию, класс – почему он не знал, что я умер!? – задал Андрей внезапно вспыхнувший вопрос, который всерьез заставил его усомниться в правдивости показанного.
Выждав время, нужное для того, чтобы Андрей успел возрадоваться тому, что якобы распознал его ложь, дьявол заговорил довольным тоном.
- Он уволился около месяца назад, и, если бы ты был внимательнее – заметил бы это. Спустя два года, незадолго до инцидента с завучем, наш подметала будет прогуливаться вдоль спортивной площадки школы, где у твоей дочки пройдет урок физкультуры. Судя по всему, ее он узнает, а потом физрук дунет в свисток и рявкнет «7а, построились!»... мне продолжать?
Продолжать было не нужно. Призрачная возможность того, что сатана всего лишь играл на его чувствах, растаяла. Даже если он лгал сейчас, проверить это было невозможно. Убедившись, что самую нелепую и неправдоподобную историю можно логично объяснить, Андрей заплакал. Дьявол целиком владел положением и теперь он не сомневался, что выхода из положения только два. И оба они были озвучены.
- Я всегда считал, что ты заключаешь договор с людьми. Мне бы хотелось увидеть, как вырастет дочь, - это походило на мольбу.
- А того, что она просто вырастет - тебе не достаточно? Ты меня разочаровываешь, - Дима пренебрежительно отстранился.
- Конечно достаточно, но... – обиженно начал Андрей.
- Таких сделок я давно не заключаю. Видишь ли, люди пачками по глупости продавали мне души, но на старости лет шли в церковь и слезно раскаивались в содеянном. Так что незачем мне тратить время попусту.
- И что, так и живешь за счёт тех, кто пойдет на все ради своих родных? – не сумев выиграть у дьявола, Андрей решил хотя бы «уколоть» его.
- Нет, ты что!? – возмутился нечистый. - Прямо сейчас, например, в какой-то африканской стране... ее названия даже я выговорить не в состоянии. Так вот, я беседую с пареньком, которого вечером должны сжечь заживо за убийство. Вместо этого я предлагаю ему петлю.
Простота и изобретательность этой сделки не так удивили Андрея, как вездесущность сатаны. Новое открытие не шло вразрез с его представлениями, но не могло не поражать. «Если он одновременно может разговаривать с несколькими людьми, то на что я надеялся, пытаясь его надуть?» - сокрушался он.
- Предлагаешь ему спастись от костра, чтобы потом вечно гореть?
- Ну не для всех же наказания одинаковы! – расстроенно выпалил Дима. - Я уважаю самоубийц. Хоть про них и говорят, что они – трусы, только нужно быть невероятно смелым, чтобы лишить себя жизни.
Андрей не нашелся, что ответить на это и только успел подумать, что его участь возможно не будет такой страшной, как он себе нарисовал. В эту же секунду Дима оказался с ним лицом к лицу, обхватил здоровой рукой его затылок и подтащил вплотную к себе.
- А даже если и так, - теперь он источал чудовищный смрад. Скользкое зловоние заползало в нос даже тогда, когда Андрей не вдыхал, - ты согласился бы вечно гореть, зная, что спасаешь своего ребенка?
Об этом Андрей еще не успел подумать. Но соврал бы самому себе если бы сказал, что его это не испугало.
- Только представь, – продолжал дьявол сильнее сжимая его затылок, - испытывать такую боль, с которой ничто никогда не сравнится. Боль, к которой ты не сможешь привыкнуть и на долю секунды. И так постоянно! Навсегда!
Андрея трясло, слезы катились из глаз. И он боялся, что не из-за того, что он попытался представить каково это, а потому, что искренне не знал – пошел бы на такое или нет. «Предложи он это Гале – она бы согласилась не задумываясь», - эта правда пристыдила его и он опустил взгляд. Услышав хриплый смех сатаны, он не стал поднимать на него взор. «Я открыл в себе то, о чем не хотел бы знать ни один любящий отец. Я больше не посмотрю на тебя».
- Ладно, не буду тебя пугать лишний раз. Сегодня ты мне нужен в здравом уме, - когда Дима перестал усмехаться Андрей заметил, что сквозь туман начали пробиваться солнечные лучи. - Вези своего друга в больницу.

Он оставил Диму неподалеку от клиники в его же машине. Вызвал скорую из телефона-автомата и отправился домой пешком. Семьи у Димы не было и, прежде чем его состояние хоть как-то могли связать с Андреем, прошло бы несколько часов. Он не мог допустить, чтобы его задерживали с расспросами, поэтому поступил именно так. Оправдываться перед Димой не пришлось, всю поездку до города он был без сознания. «Так лучше», - думал Андрей. После того, как дьявол прочел ему мысли его лучшего друга, разговаривать с ним о чем бы то ни было не хотелось. К тому моменту, как они прибыли на место, увечья, полученные от недолгого соседства с сатаной, почти сошли на нет – напоминали о нем только шрамы на лице и неправильно сросшиеся пальцы. Хотя, Андрея это мало воодушевило. Жить с оправдавшимся подозрением насчет Димы ему оставалось недолго и этот вопрос он для себя закрыл.
Он добрался до дома, когда в его распоряжении оставалось не больше часа. Пока отвозил друга, Андрей не отвечал на звонки Гали и его жена, как он и предполагал, обиженная лежала в темной спальне и притворялась спящей. Поступала она так каждый раз, когда во время посиделок с друзьями он был недоступен – предусмотрительно запирала дверь на ключ, чтобы не отрывать ему самой и удалялась в свое маленькое царство злости. Все складывалось в его пользу, ничто не пыталось помешать осуществить задуманное. «Везло» ли ему или что-то неведомое заботилось об обстоятельствах – Андрею было неважно. Как ни хотелось ему лечь рядом с Галей и крепко поцеловать на прощанье, рисковать было нельзя. Он считал, что знал ее характер достаточно хорошо и вряд ли она так быстро простила бы ему заблокированный телефон, но кто знает? Люди могут удивлять. Любимые люди – тем более.
Женя крепко спала и, казалось, даже землетрясение не могло ее потревожить. Но все же обнять дочь он тоже не мог – разбуди он ее ночью, Галя бы точно устроила скандал. Привыкнув к темноте Андрей рассматривал ее лицо. Он вспомнил, что уже скоро она станет походить на него и улыбнулся. Ему не показали, как ее жизнь сложится после случившегося в школе и сквозь слезы он попытался это себе представить. Выпускной, институт... семья. Они провели вместе достаточно много времени для того, чтобы у Жени сохранились теплые воспоминания об отце и уже ничто не сможет их испортить. Они навсегда останутся друзьями.
Заперев за собой дверь в гостиной он открыл окно и сделал шаг навстречу ее жизни.

6. РАССКАЗЫ ОБ ОТЦЕ

Рассказ о «похвале»

Во время работы я никогда не говорю «хорошо» или «плохо», только «вот так», «молодец». Я не указываю пациенту, что хорошо, а что нет. Как-то мы беседовали с Джеем Хейли и он заявил: «Твой папа никого никогда не хвалит!» Мы стали спорить. Джей заметил: «Он всегда заинтересован, задает вопросы и повторяет „Так, так“, но никогда не хвалит». Я тогда не поверила, но запомнила. Когда моим детям было 7-8 лет, мы жили в Аризоне. У папы был сад, который мы терпеть не могли, потому что там надо было работать. Однажды дети вместе с моим отцом копались в саду и он спрашивал их: «А у этого растения длинные корни? Какой они длины? А это что выросло?» И повторял: «Так, так». Когда дети вернулись в дом, я спросила, хвалил ли их дедушка. И они в один голос ответили: «Да, конечно!» Для меня это был очень полезный урок: во время работы я заинтересована и говорю: «Так, так». Потом я прошу вспомнить что-то приятное.

Примеры из практики Эриксона

Существует много разных способов суггестии. Одним из важнейших достижений Эриксона, которое произвело революцию в гипнозе, было использование в терапевтической работе транса-сотрудничества. До Эриксона в традиционном гипнозе существовал авторитарный подход, при котором терапевт сообщал пациенту, что ему необходимо сделать. Это была обычная практика, и Эриксона учили работать так же, но с годами он понял, что это не всегда помогает, и начал вводить более мягкую, более открытую суггестию. Мы с Роксаной, моей сестрой, написали научную работу, где проследили развитие эриксоновского подхода в гипнозе от авторитарного к более мягкому.

Пять человек работали с Эриксоном постоянно, на протяжении всей его жизни: его сестра, а когда она состарилась, то ее дочь, моя мать, моя сестра Роксана и я. Мы описали ту часть жизни, в которой он занимался гипнозом. Причем каждая из нас выбрала и описала случай, наиболее запомнившийся ей из всего опыта общения с Эриксоном. Вот некоторые из них.

Однажды, когда моя тетя Берта была еще девочкой, отец погрузил ее в транс. Она была непослушной девочкой, что-то натворила и не хотела, чтобы отец об этом узнал. Берта очнулась от этого транса в слезах и сказала: «Я не хотела, чтобы ты узнал». Отец ответил: «Я ничего не знаю, я не хочу знать, и мы оба с тобой только учимся». После этого случая на любых демонстрациях он никогда больше не погружал человека в транс, предварительно не договорившись и не объяснив, что он будет делать. Моя тетушка Берта вольно или невольно напоминала ему об этом, на тот случай, если бы он забыл.

Моя мать запомнила другой случай транса. Он произвел на нее такое впечатление, что она говорила о нем через 50 лет так, как будто это произошло вчера. Во время транса, в присутствии целой аудитории врачей, отец велел ей что-то забыть. А моя мать всегда гордилась своей памятью, и ей не нравилась эта идея. Она уже несколько лет работала с отцом и, чтобы не подводить его, старалась делать то, что он говорил. Это противоречие разрешилось следующим образом: она вспомнила какую-то программу по радио, персонаж которой все время что-то забывал. И вот она сидела и делала в точности то, что ей сказали, и в то же время помнила о своем любимом персонаже, а это ее очень смешило. Она предоставила отцу возможность объяснить аудитории, почему она смеется, раз это не было задачей. И через 50 лет мама сказала: «Я ему показала, что он не может заставить меня ничего забыть». После этого он никогда не просил никого продемонстрировать что-то такое, что не совпадало с их характером и ментальностью.

Следующим эпизодом была демонстрация, которую провели мы с моей кузиной перед обучающейся аудиторией. Отец заранее предупредил нас, что аудитория заинтересована увидеть, как человек со здоровым Эго будет сопротивляться гипнозу, и уточнил: «Я вас попрошу сделать то, что, я знаю, вы не можете сделать. Можно?» Мы ответили: «Конечно, это же только демонстрация!» Он погрузил нас в очень глубокий транс и создал состояние анестезии от талии и ниже, а потом попросил нас встать. Мы не чувствовали своих ног и отказались. На сознательном уровне все нормально. Он продемонстрировал аудитории то, что хотел показать. Но не забывайте, что в трансе мы все более уязвимы и внушаемы. А мы так долго работали с папой, он наш ближайший родственник, мы любим его, а он любит нас, и, конечно, у нас по отношению к нему были большие ожидания, чем к любому другому терапевту. Эти высокие стандарты ему и помогали, и мешали. Мы не встали, демонстрация закончилась, нам пора уходить. Я очнулась, вроде бы все в порядке. А вот кузина не хотела просыпаться. Она смотрела на какую-то воображаемую зеленую полоску, проведенную на полу. И даже через 25 лет, впадая в похожий транс, она сказала: «Это было так прекрасно, я до сих пор вижу эту зеленую полоску». Для нее это был в чем-то очень значимый момент. И хотя мы с ней были очень милые и послушные девочки, но когда отец попытался вывести ее из транса, она сказала: «Отстань, я занята». Он помолчал, а когда через некоторое время опять попытался вывести ее из транса, она опять сказала ему: «Тише, я очень занята!» Это было очень необычное поведение. В конце концов она очнулась и отчитала его. И она помнит, как он стоял, с полным уважением слушал и извинялся, что нарушил ее приятную галлюцинацию. Я лично об этом ничего не помню. Не могу вспомнить даже тогда, когда кузина об этом со мной говорит. Хотя я помню все, что было до и после транса. После этого я как-то сказала отцу: «А я вот не умею ничего анестезировать, даже головную боль». Отец очень удивился, так как знал, что я умею. Он считал, что анестезия – одна из важнейших областей применения гипноза, потому что его самого продолжительное время мучили боли. И вот он понимает, что дочь, с которой он работает уже десять или пятнадцать лет, не умеет анестезировать. Это очень необычно, и он расстроился. В конце концов он со мной поговорил и спросил (мы беседовали о докторе Бруно Беттельгейме, который побывал в нацистском концлагере): «А если бы ты попала в нацистский концлагерь?» А я ответила: «Этого со мной не произойдет». Он сказал: «Ну хорошо, возможно, нет. Но ты ведь любишь путешествовать. А если ты, не дай Бог, попадешь в автокатастрофу и даже не тебе, а кому-то из пассажиров понадобится анестезия? Как ты будешь это делать?» И тогда я все-таки согласилась научиться еще раз.

В тот раз он дал нам с кузиной два взаимоисключающих внушения, что и вызвало такие разные реакции у меня и кузины. Раньше он никогда так не поступал, на него всегда можно было положиться. Моя кузина в ответ рассердилась на него, а я, так как это совсем не совпадало с его обычным поведением, забыла умение анестезировать. Подчеркну, что до этого я умела анестезировать, а теперь забыла и не хотела учиться. И еще раз обращу ваше внимание на то, с каким уважением он относился к своим пациентам и к нам, когда мы были в роли его пациентов.

Когда я была совсем маленькой девочкой, то получила серьезную травму. Я поймала белку и она меня очень сильно укусила, так что даже пришлось оперировать. Я сказала дома, что упала и поранила руку сама, не знаю как, не упомянув про белку. Этот случай стал причиной многочисленных возрастных регрессий. Каждый раз, когда у меня бывают возрастные регрессии, я вижу как бы по телевизору или в хрустальном шаре, как ребенком бегу за этой белкой, тянусь, а потом вру и говорю, что я упала. Причем прямо в трансе. Поэтому-то я знаю, что и в трансе можно солгать. И в течение нескольких лет папа никак не показывал, что ему известно, что произошло на самом деле. Информацию, полученную от меня в трансе, он, будучи уважающим себя терапевтом, не мог использовать. И я не знала, что моя тайна открыта, пока не выросла. Он всегда относился к нам с уважением. Больше он никогда не давал нам взаимоисключающих заданий.

Еще одним важным моментом, изменившим его отношение к гипнозу, был следущий. Однажды он попросил у жены брата разрешение ввести ее в транс, чтобы с ее помощью продемонстрировать истерический паралич. Он как раз обсуждал этот случай с врачами. Золовка вышла замуж совсем молоденькой и даже не училась в колледже. Когда демонстрация закончилась, он поблагодарил ее, но тут она испуганно сказала, что не может идти. Отец ответил: «Ты отлично поработала, у тебя прекрасно получилось». Но она опять сказала: «Но я не могу ходить». Эриксон: «Ты продемонстрировала в точности то, что я хотел! Достаточно! Большое спасибо!» Золовка: «Пожалуйста, но я же не могу ходить! Я даже и пробовать не хочу!» Он быстро подумал и сказал: «Да, но я не говорил, что ты не можешь танцевать!» А она очень любила танцевать. Кто-то вышел из аудитории, пригласил ее и они протанцевали круг. Потом она говорила: «Я очень испугалась, потому что это было такое захлестывающее ощущение». Эриксон, конечно, замечательно вышел из положения и после этого случая научился, как нам кажется, не заставлять людей идти дальше, чем они хотят идти.

Следующий пример очень запомнился моей младшей сестре. Папа никогда не просил ее что-то сделать, он только задавал какие-то рамки. Он хотел, чтобы она научилась контролировать боль. Но его останавливал случай, который произошел со мной, когда я разучилась анестезировать. И каждый раз, когда он вводил ее в транс, то говорил: «Тут есть еще много такого, чему можно научиться, но я не знаю, готова ли ты». Когда же она просила научить ее контролировать боль, он не отвечал ни да, ни нет. Он говорил, что она многому сможет научиться, когда будет готова. И вот однажды она отправилась прокатиться на мотоцикле и обожгла лодыжку выхлопной трубой. Прогулки на мотоцикле были в нашей семье запрещены. И сестра боялась даже сказать, что это случилось. Когда она все же рассказала, то ждала, что ее отругают. А отец посмотрел на нее и спросил: «Ты применила гипноз, чтобы прекратить боль?» Она ответила: «Да!» Отец заметил: «Значит, ты уже научилась». Таким образом она училась тому, чему он хотел, тогда, когда она была к этому готова.

История о «честном обмене»

Существуют виды поддерживающей терапии, продолжающиеся всю жизнь. Примерно 25 лет назад один шизофреник, наблюдавшийся амбулаторно, пришел к отцу за помощью. Он то ложился в специальные лечебницы, то выходил из них, принимал какие-то лекарства. Шизофрения полному излечению не поддавалась, но его целью было улучшить свою жизнь. Он хотел не так часто ложиться в больницу и по возможности успешно взаимодействовать с людьми. Назовем этого человека Джо. Первое, что папа сделал, это порекомендовал завести собаку, необязательно чистокровную. Он предложил Джо найти себе друга в приюте для животных. Вместе с моей сестрой в этом приюте Джо выбрал себе замечательную собаку. Заботиться о животном – это, конечно, большая ответственность. Так что какое-то время собака должна была пожить у нас. (Папе очень нравилась терапия, тесно переплетенная, как моток ниток, когда одна ниточка выходит наружу, а что в середине, совершенно неясно.)

Итак, собака Джо гостила в нашем доме и в те дни, когда он не чувствовал себя достаточно хорошо, моя мать кормила ее и заботилась о ней, но все-таки основная ответственность за животное лежала на Джо. У него теперь появилась причина, по которой он должен был подниматься и начинать день. Он помогал маме убирать задний двор, где гуляли наши собаки. Это был честный обмен. Джо с моим пятилетним сыном вместе построили собачью конуру. Это было замечательное переживание для них обоих. Джо впервые почувствовал себя главным, а мой сын замечательно провел время за интересным занятием. (Особенностью детей этого возраста является то, что они с легкостью могут подружиться с любым человеком, поэтому, как ни удивительно, такие дети – хорошая компания для амбулаторных шизофреников.)

Итак, собака живет у нас, но Джо ее выгуливает и ухаживает за ней. Прошли годы. Первая собака умерла, появилась вторая. Джо вместе с моей мамой выгуливают собак ежедневно. Все эти годы Джо приходит на наши семейные обеды, а когда становится скучно или он устает от общения, то встает и уходит. Таким образом у него появилась большая семья, в которой к нему замечательно относятся, он может взаимодействовать и общаться, сколько хочет, может повернуться и уйти, когда ему хочется. Его жизнь стала гораздо лучше, чем раньше. У моей мамы появился спутник для прогулок с собаками, человек, который каждый вечер приходит покормить собаку и посмотреть с мамой телевизор. Кроме того, отец предложил мне и трем моим сестрам раз в месяц выпекать в подарок Джо какое-то домашнее печенье. У меня аналитический склад ума, и я спросила отца: «А зачем?» Он ответил: «Во-первых, Джо хотя бы раз в месяц получит такое замечательное блюдо, во-вторых, у него появится возможность кого-то угостить, в-третьих, он, как воспитанный человек, напишет тебе открытку с благодарностью, то есть еще раз будет взаимодействовать с людьми». А специально для меня он преподнес замечательный образец своей интервенции в великолепной упаковке: «Раз в месяц ты сможешь ощутить благодарность судьбе за то, что ты не такая, как Джо!»

Интерпретации Милтона Эриксона

Существует великое множество способов интерпретировать Милтона Эриксона. Некоторые делают это ближе к источнику, некоторые подальше, некоторые совсем неточно. Если бы я хотела изучить его методы, то обратилась бы к первоисточнику. Потому что учиться у кого-то, кто учился у кого-то, который тоже учился у кого-то – это слишком далеко от первоисточника. Даже если учиться эриксоновской терапии у меня, а уж я-то папу знала, все равно это будет окрашено влиянием моей личности.

Отец умер 15 лет назад, и с того времени атмосфера и сущность терапии достаточно изменились. Во многих смыслах у него было больше свободы. В то время, кстати, еще не было обычая, когда за пациента платит страховая компания, как принято сейчас. Такая страховка требует ограничивать время работы с пациентом. К нему приезжали, прилетали из разных мест на неделю или на выходные. И, конечно, он занимался этими пациентами столько, сколько они находились у нас.

Л.М. Кроль: Насколько я понимаю, в последние пять или десять лет жизни Ваш отец стал очень популярен, в доме появилось много учеников и последователей. До этого был другой период его жизни, когда он очень много работал, но его известность была локальной. А еще на десять лет раньше он еще больше работал и был почти одинок, он строил тот замок, в котором жили уже другие. Мой вопрос таков: как ощущалась атмосфера в доме во все эти периоды?

Бетти: Я прожила первую, раннюю часть моей жизни на территории больницы для душевнобольных, где отец возглавлял психиатрическую службу. Это была работа с 8.00 до 17.00, «от звонка до звонка». Когда я была подростком, мы переехали в Аризону, где отец открыл частную практику. Когда отца только начинали признавать как замечательного терапевта и гипнотизера (а он считал гипноз своей жизненной миссией), он собрал группу профессионалов-врачей и обучал их гипнозу. Это было в начале 50-х годов. В это время он путешествовал по всей Америке, обучая гипнозу. Одновременно он вел и частную практику. Тогда Грегори Бейтсон, который занимался проблемой коммуникаций при шизофрении, однажды увидел имя отца в списке литературы, посвященной двойным связкам. Они уже были немного знакомы. Через Бейтсона об Эриксоне узнала группа достаточно известных семейных терапевтов, которая стала ездить к нему на занятия каждый уик-энд. Один из них, Джей Хейли, опубликовал позже книгу по материалам этих занятий, которая называлась «Необычайная терапия доктора Милтона Эриксона». Это было началом краткосрочной стратегической терапии, а известность моего отца распространилась за пределы сферы гипноза. После этого появились первые ученики. Но в доме всегда были люди и, в сущности, разницы большой не было.

Вопрос: Когда Вы начали практиковать и какие были трудности в начале?

Бетти: Я начала заниматься частной практикой примерно восемь лет назад. Начинать всегда трудно. Я даже не знаю, как ответить на этот вопрос, потому что трудно было все. Какие трудности вас интересуют?

Вопрос: Какого рода связи можно установить между НЛП и эриксоновским гипнозом, между Милтоном Эриксоном и основателями НЛП?

Бетти: Меня часто об этом спрашивают, в США это тоже весьма популярное направление в психологии, и я даже с мамой консультировалась по этому вопросу. Бэндлер и Гриндер хотели изучать феномен гения и объяснять это большим группам. Хотя в каком-то смысле это парадокс. Сначала они изучали Бейтсона, потом работали с Вирджинией Сатир, потом Бейтсон представил их отцу, и они стали часто у нас бывать. Я очень хорошо это помню, потому что была одним из субъектов, на которых они практиковались. Я, конечно, была субъектом у многих, но их я запомнила, потому что тогда произошла такая забавная ситуация.

Я только что приехала из Эфиопии. Папа меня попросил: «Скажи что-нибудь Гриндеру!» Я произнесла по-эфиопски: «Здравствуйте, как поживаете?» Тут он, не моргнув глазом, тоже по-эфиопски отвечает: «Здравствуйте, спасибо, хорошо! А как вы и ваши родственники?» Тут у меня челюсть и упала. А он ведь был лингвистом!

Потом они много работали с папой и совместно написали книги «Структура магии-1» и «Структура магии-2». Папа перестал работать с НЛП по многим причинам, из которых я могу назвать две. Первая: если НЛП очень структурировано, для него характерен ступенчатый подход к решению проблемы, то эриксоновский гипноз подразумевает почти невероятную вариабельность методов и техник, в зависимости от каждой конкретной индивидуальности. Разница в подходах была слишком велика. К тому же основной упор Эриксон делал на гипноз. Он верил в то, что гипноз – очень мощный инструмент и что в интересах субъектов не следует обучать гипнозу специалистов, не имеющих, как бы мы сейчас сказали, кандидатской степени в области медицины, образования или психологии. Последователи НЛП не принимают таких строгих ограничений.

Л.М. Кроль: Существует высказывание о Бэндлере и Гриндере, которые приписывают Милтону Эриксону: «Они думают, что взяли у меня жемчужину, но в действительности взяли только раковину».

Вопрос: Не могли бы Вы назвать таких учеников Милтона Эриксона, на кого можно было бы ориентироваться как на людей, «близких к первоисточнику»?

Бетти: Я обычно неохотно отвечаю на такие вопросы, потому что всегда кого-то забываешь, и часто это бывают по-настоящему хорошие терапевты. Джеффри Зейг – человек от самого стержня эриксоновской терапии. Без Джефа, я думаю, не было бы всего эриксоновского движения. Джеффри годами учился у отца и проделал просто колоссальную работу. Стивен Лэнктон, Стив Кэлеген, Джим Парсонфайн, Герберт Ластиг, Джей Хейли, Эрнест Росси – замечательные примеры.

Все ученики Эриксона глубоко восприняли его теорию, но каждый идет собственным путем. Этот список все же не полон и не точен.

Л.М. Кроль: Бетти, мне было бы очень интересно услышать короткое описание дома, в котором вы жили в детстве, в котором жил Милтон: его приемного кабинета, его спальни, сада.

Бетти: Было два дома, потому что, конечно, госпиталь для душевнобольных не считается. Дом, в котором я выросла, по-американским стандартам считался очень маленьким. Девочки спали в одной спальне, мальчики в другой, папин офис был в задней части дома, в передней комнате ожидали пациенты. Там же иногда стоял детский манеж, ящик с комиксами и бегала собака. На заднем дворе росли пекановые деревья и стоял контейнер для компоста. В сущности, этот дом с трудом можно было назвать домом доктора. Мы только что переехали в Аризону, и папин офис был меблирован очень скромно. Когда он только начинал, там стоял только стол и два стула. Джей Хейли спросил: «Это что, все?» Папа ответил: «Нет, вообще-то там еще я был!»

В течение многие лет люди дарили папе необыкновенные подарки. Настоящие сокровища, хотя и не дорогие в общепринятом смысле слова. Все это было расположено в его офисе и вокруг.

Он был дальтоником, и его любимый цвет был пурпурный. Обычно все ему дарили подарки такого цвета. Он годами собирал коллекцию пурпурных коров. Он любил одно детское стихотворение:

«Я никогда не видел пурпурную корову,

И никогда не думал, что придется увидать!»

В следующем нашем доме мы прожили лет двадцать. Отец начал передвигаться в инвалидном кресле. Хотя у него был послеполиомиелитный синдром, он был человеком очень живым и активным. Отец даже ходил с палкой на прогулки, в походы и ездил на велосипеде. Я поняла, что он калека, только когда на моей свадьбе он вел меня к алтарю и мы никак не попадали в ногу. Это настоящая активность и сила личности.

У нас было как бы два небольших дома. Ученики занимались в самом маленьком из них, стоящем позади того, что был побольше. Там был крошечный офис, небольшая передняя, в которой, собственно, и собирались студенты. И везде-везде книги. И все папины сокровища там были разложены.

Вопрос: Бетти, вы в течение многих лет работали преподавателем. Использовали ли Вы знания, приобретенные у отца, в работе со школьниками?

Бетти: Я, наверное, настолько пропиталась всеми этими идеями, что не могу говорить о чем-то хотя бы немного сосредоточенно, не впадая в транс. Для меня это наиболее естественный способ общаться с людьми. Конечно, я не могла не использовать все, чему научилась.

Мне хотелось бы, чтобы все вы хорошо понимали: несмотря на то, что отец был гением гипноза, он был живым человеком. Расскажу одну из его любимых историй.

К отцу как-то приехала группа фотографов из очень известных журналов. По всему дому были протянуты провода и кабели, включили специальный свет. Мы все знали, что пришли «дяденьки» из журнала «Лайф», и это очень важно. Мама бегала и суетилась. Моей сестре тогда было около четырех лет. И вот она вышла, уперла руки в бока и очень требовательно спросила: «Хотелось бы знать, что уж такого замечательного в нашем папе?»

Эриксон и удовольствие от жизни

Мой отец всегда стремился получать удовольствие от жизни. Помните, я рассказывала, как он любил копаться в саду? Всю работу по саду по возможности он делал сам: сажал растения, полол, собирал овощи и фрукты. А когда он стал больше уставать, то делал по саду все меньше и меньше, зато мы делали для него все больше и больше. Когда в последние годы его жизни он лежал в постели и мы приносили ему цветок или какую-то замечательную редиску, то было похоже, что он получает не меньше удовольствия от лицезрения плодов, чем от самой работы в саду. Он сумел как-то приспособить свои ожидания, запросы, к своим физическим возможностям. А когда человек может удовлетворить свои запросы в жизни, он счастлив.

Наблюдательность Эриксона

Мой отец прославился свой необычайной наблюдательностью. Большей частью она зиждилась на его собственной истории: он был парализован и не мог двигаться целый год, и почти единственное, что ему оставалось – лежать и развлекать себя воображаемыми диалогами воображаемых персонажей. Нам с вами, к счастью, не приходится так развлекаться. Но иногда на какой-нибудь скучноватой вечеринке или сидя в зале ожидания в аэропорту бывает интересно наблюдать, как люди объединяются в группки, и предполагать, кто сейчас отойдет, а кто подойдет и как могут развиваться отношения между вот этими персонажами или этими. Или, например, выключив звук телевизора при просмотре какого-то фильма, попытаться угадать, о чем идет речь и как развиваются события.

Мой отец был лишен музыкального слуха и не имел возможности наслаждаться музыкой, но зато он заметил, что когда люди говорят определенным образом, то они определенным образом дышат. Можно даже вычислить некоторый ритм. Он выключал звук телевизора и, наблюдая за певцами и дыша в такт с ними, пытался понять, какую они поют песню.

Еще один пример его наблюдательности. Во время Второй мировой войны он был членом медицинской комиссии по отбору молодых людей в армию. На каждого из них отводилось мало времени, однако он успел заметить такую особенность: если у молодого человека была татуировка с упоминанием матери, то, как правило, в его карточке значилось, что он либо состоял на учете в полиции, либо даже уже отсидел. Отец потом говорил, что очень интересно выяснить природу таких общих явлений. И теперь, когда в своей работе я сталкиваюсь с пожилыми людьми, у которых есть татуировка со словом «мама», я часто думаю: «А я про вас кое-что знаю!»

Однажды, когда папа уже был врачом, он предложил своим практикантам просто смотреть на одну пациентку и уточнил: «Я хочу, чтобы вы, не спрашивая ни о чем эту женщину, вычислили, в связи с чем она лежит в больнице». При этом говорил он, откашливаясь и тяжело, хрипло вздыхая. Все практиканты сказали: «Пневмония… нет, астма… рак легких…» Они даже не заметили, что у нее ампутированы ноги. Видите, как легко привлечь к чему-то внимание, а от чего-то отвлечь.

Сейчас я расскажу одну историю, которая, во-первых, показывает, каким он был наблюдательным человеком, во-вторых, папа сам ее запомнил на всю жизнь и, в-третьих, для меня она иллюстрирует разницу между гением и хорошим умным человеком. Когда папа был маленьким мальчиком, то жил в таких краях, где бывает много снега, хотя не так много, как у вас, конечно. Он вставал рано утром, после того, как выпал снег, и шел в школу, протаптывая в снегу тропинку. Иногда дорожка получалась прямая, иногда волнистая, а иногда очень-очень волнистая. И ему нравилось потом, спрятавшись за дерево, наблюдать, как другие ребята идут по его тропинке. Ему хотелось понять, насколько кривой должна быть тропинка, чтобы другие по ней не пошли, а попробовали протоптать свою. Он обнаружил, что люди предпочитают идти даже по очень кривой тропинке, чем протаптывать свою. Я считаю, что это очень важная информация, и папа тоже учитывал ее всю жизнь.

Ответы на вопросы

Вопрос: Верите ли Вы и верила ли семья Вашего отца в Бога?

Бетти: Я и моя семья верим в Бога. Наше религиозное воспитание было несколько нетрадиционным, потому что мы не ходили в церковь. Отец учил нас уважительно относиться к Человеку, Природе, Богу.

Вопрос: Вы получили педагогическое образование. А почему Вы сразу не стали работать терапевтом, не стали ученицей своего отца?

Бетти: Потому что я хотела быть учителем. Сколько себя помню, я занималась гипнозом. Я и моя сестра Роксана были субъектами для демонстраций отца с того времени, когда мне было 10 лет, а ей 12. Педагогическая карьера моя началась обычно, а затем я стала заниматься детьми с эмоциональными расстройствами и малолетними преступниками. Я поняла, что эта работа мне интересна, а потом, как следствие, занялась психотерапией. Но вы можете использовать гипноз в стольких областях! Когда я преподавала в школе, то часто использовала гипноз на занятиях.

Вопрос: Случалось ли Вам отказываться от работы с клиентом, и если да, то почему?

Бетти: Я не отказываю им как клиентам, но не работаю с ними, особенно в одном конкретном случае. Конечно, если я понимаю, что не могу помочь какому-то человеку, то не начинаю с ним работать. Чаще всего мы не «сходимся» с теми клиентами, которые приходят ко мне пожаловаться и поплакаться. Я долго над этим раздумывала, но, к сожалению, как бы я ни старалась, ничего не помогает: если клиент пришел с единственной целью – пожаловаться и поплакаться, обычно все ограничивается двумя встречами.

Вопрос: В России дети очень часто наследуют профессию известных родителей. В семье Эриксона только двое из детей продолжили заниматься тем же, чем занимался отец. Вы можете это объяснить?

Бетти: Я думаю, что за одним этим вопросом стоит несколько. Во-первых, если что-то и хвалили в нашем доме, то это была индивидуальность. Стремление быть самим собой, делать то, что хочешь, поощрялось. Во-вторых, мы росли и не осознавали того, что отец наш знаменит. Он для нас так и остался папочкой. Нам потребовалось довольно долгое время, чтобы осознать, что он настолько известен.

Вопрос: Из Ваших рассказов я понял, что со своими детьми Вы часто используете трансы. Это распространяется и на отношения с Вашими взрослыми близкими?

Бетти: Даже не знаю, как ответить. Находиться в измененном состоянии сознания для меня настолько просто и естественно. Если я по какой-то причине напряжена, то обязательно в трансе. И, кроме того, лучший способ ввести кого-то в транс – самому пребывать в трансе.

Вопрос: Об Эриксоне написано очень много книг учениками, которые с ним работали. Как дочь, Вы можете назвать фрагменты, искажающие образ вашего отца?

Бетти: Большинство искажений связано с тем, что учениками Эриксона они становились в поздние годы его жизни и видели его пожилым, физически слабым человеком. Они описывают пожилого, слабого человека, говорившего косвенно, обтекаемо. Они не видели моего отца таким, каким он мог быть: динамичным, сильным и чрезвычайно активным. Я хочу рассказать историю, которая может это подтвердить.

В 17 лет он перенес полиомиелит. Это, естественно, повлияло на всю его оставшуюся жизнь. Поэтому с 18 лет, когда он опять научился ходить, и до 60 лет, когда ему пришлось пользоваться креслом-коляской, он постоянно ходил с палочкой. Мы, дети, отца без нее никогда не видели. Мэдди Вичпорт, подготовившая кассету о моем отце, задала мне однажды вопрос: «Когда Вы впервые узнали, что Ваш отец калека?» Я рассказала, что это случилось, когда мне было 23 года, я выходила замуж, и в церкви отец никак не попадал со мной в ногу. А когда я удивленно посмотрела на него, он улыбнулся и сказал: «Я действительно не могу!»

Года три назад эту историю я обсуждала со своим братом. «Я, конечно, видела, что отец ходит с палочкой, но не осознавала этого до конца!» Брат рассказал следующее. Он, отец и один из пациентов однажды пошли в поход. При подъеме на гору отец сильно отставал. Брат обернулся и увидел, что отец пытается перейти какую-то небольшую расщелину между камней. В это время отец позвал его и попросил помочь. Именно тогда мой шестнадцатилетний брат и понял, что отец ходит с палкой, что он – калека.

Вопрос: Не могли бы Вы рассказать о своих детях? Чем они занимаются?

Бетти: Сейчас я не замужем. Мой бывший муж – военный летчик, поэтому я так много попутешествовала. Старший сын имеет свою студию звукозаписи, средний сын учитель, женат и не имеет детей, а дочь – полицейский.

Да, да, не удивляйтесь. Детей надо отпускать, хотя это и очень трудно. Я помню свою дочь маленькой девчушкой с косичками, торчащими в разные стороны, в платьице с морским воротничком. Недавно я обняла ее, чтобы поцеловать перед сном, и почувствовала пистолет на ее поясе. Вот тут я и поняла, что она уже выросла.

Вопрос: Вы можете что-нибудь сказать о своей матери?

Бетти: О, спасибо за этот вопрос. Конечно, мой отец не преуспел бы настолько, если бы не она. Замечательная женщина и мать, она была существенно мягче, чем отец. Они составляли прекрасную пару. Мне кажется, она обогащала его. Она безупречная леди, очень умная женщина.

Вопрос: Я читал, что ваш отец принимал участие в допросе военнопленных. Насколько мне известно, это не самый афишируемый факт. Если можно, прокомментируйте.

Бетти: Насколько я знаю, он не участвовал в допросе военнопленных. Он работал с некоторыми людьми в связи с секретным проектом, имеющим отношение к психологии. Мне известна только одна тема, над которой он таким образом работал: изменение образа японцев – от маленького, никчемного человечка до достаточно эффективной нации, способной выступить грозным противником во время войны. Даже моя мать не знает многих деталей его работы в то время.

Он работал также в призывной комиссии. В этом качестве он беседовал со многими тысячами людей, определяя, в какой степени они годны в солдаты. На этом опыте он составил мнение о человеческой норме во всех ее проявлениях. И я уверена, что эта работа изменила его представления о терапии: он всегда считал, что быть нормальным – это не какой-то узкий сектор, а широкий спектр.

Вопрос: Я читала, что Милтон Эриксон не верил в проявления необычных способностей. Считал, что все это фокусы и не более. Вы согласны с ним? Дело в том, что в настоящее время в России весьма распространились всяческие колдуны, волшебницы, сглазы, порчи и т.д. Что вы думаете о Дэвиде Копперфильде?

Бетти: Вы правы, отец не верил во все экстрасенсорные возможности. Он был ученым и не верил в то, что не было научно доказано. Я тоже так считаю. Дэвид Копперфильд – замечательный фокусник. Когда мне было 14 лет, один из учеников отца (назовем его мистер А.), достаточно известный в мире гипноза, работал с отцом над определением того, что такое гипнотический транс. Моя работа заключалась в том, чтобы иногда быть в трансе, иногда не быть в трансе, быть в трансе, пытаясь обмануть его, что я в полном сознании, и, наконец, будучи в полном сознании, делать вид, что я в трансе. Отец всегда верил в справедливость и считал, что если кто-то что-то делает, то должен что-то получить за это. У мистера А. был замечательный талант – он получил в колледже звание профессионального фокусника. Поэтому его благодарность выражалась в том, что он показывал мне великолепные фокусы. Для меня он был как настоящий волшебник, мне даже казалось, что он читал мои мысли.

Вопрос: Каково было отношение Вашего отца к другим наиболее распространенным в США школам – психоаналитической и бихевиоральной?

Бетти: Отец получил образование и традиционную психоаналитическую подготовку (в духе фрейдовской школы) и, естественно, он ее очень уважал. Но он считал, что человек слишком уникален и сложен, чтобы можно было описать все в одной теории. У него не было антагонизма по отношению к любым направлениям, но он считал, что гипноз может в этом смысле гораздо больше. Единственное, с кем он всегда воевал, – это шарлатаны всех сортов.

Вопрос: Сколько пациентов подряд Вы принимаете и за какое какое время устаете?

Бетти: Иногда я принимаю много пациентов подряд и не чувствую усталости до тех пор, пока за дверь не выйдет последний. Я верю, что все это благодаря трансу, в котором я постоянно нахожусь. Я отлично помню все, что касается любого моего клиента, все, о чем мы говорили с ним на предыдущих встречах. Обычно я настолько концентрирую внимание на своем клиенте, что если во время работы на время выйду из комнаты и встречу там следующего клиента, то даже теряюсь и не понимаю, кто он. Мне кажется, такая включенность – одно из важнейших преимуществ гипноза.

Вопрос: Как Вы предпочитаете индуцировать транс: это результат вдохновения или канву Вы разрабатываете заранее?

Бетти: Мне не нравится слово «вдохновение», я предпочитаю «практику» и «опыт».

Вопрос: Иногда клиенты рассказывают ужасные истории из своего прошлого. Но порой становится понятно, что история совершенно вымышленная. Не могли бы Вы рассказать, как реагируете на такие ситуации?

Бетти: Какова может быть цель такого человека – быть героем этой фантазии, втянуть вас в эту фантазию или отказаться что-то делать? Сначала необходимо выяснить истинную цель пациента. Следующим шагом я показала бы пациенту другие способы быть героем в своей собственной жизни, может быть, более сложные, может быть, менее приятные или интересные. Но ни в коем случае нельзя устраивать конфронтацию с их фантазиями – это часть их мира, с которой нужно начинать работу. Когда появляются клиенты с подобным расстройством поведения, нужно помочь им начать функционировать лучше, чем раньше, потому что о полном излечении говорить, наверное, не придется.