На основе новейших археологических данных известный советский ученый академик Б. А. Рыбаков подтверждает достоверность сообщений Геродота или их пересматривает, устанавливает маршрут путешествия греческого географа, раскрывает содержание легенд, записанных Геродотом, восстанавливает маршрут похода... Киевская Русь IX-X вв. - первое государство восточных славян, объединившее более 200 мелких славянских, финно-угорских и латышско-литовских племен. Современники называли его просто Русью; термин "Киевская Русь" - кабинетного происхождения, но он очень удобен для обозначения определенного хронологического отрезка - IX - начало XII в., когда Киев стоял во главе огромного государства, открывавшего собой новый, феодальный период в истории... Книга представляет собой фундаментальный труд выдающегося отечественного историка и археолога акад. Б.А. Рыбакова, посвященный проблеме происхождения восточных славян и Руси, киевскому периоду древнерусской государственности и периоду обособления русских княжеств вплоть до монгольского нашествия XIII в. Перу известного археолога и историка с мировым именем, академика Б.А. Рыбакова (1908 - 2001) принадлежат фундаментальные работы по истории России, исследованию происхождения древних славян, начальных этапов становления русской государственности, Киевской Руси IX - XIII веков, развития ремесел, архитектуре древних городов, живописи и литературе, верованиям древних славян.
Олег Творогов, Борис Рыбаков и др. - Что думают ученые о "Велесовой книге"
В сборнике статей предлагается критический разбор "Велесовой книги" как произведения письменности и исторического источника. Вскрываются причины и условия появления этой литературной подделки середины XX в. Авторы статей - специалисты в области истории, литературы, языка, книговедения, сотрудники Академии наук и университетов. Большинство статей ранее публиковалось в научной периодике.Для специалистов по истории отечественной культуры, широкого круга читателей. Книга - продолжение монографии Б. А. Рыбакова "Язычество древних славян", вышедшей в 1981 г. Она посвящена роли древней языческой религии в государственной и народной жизни Киевской Руси до принятия христианства. Автор показывает высокий уровень языческих воззрений и обрядов накануне крещения Руси, их проявление в общественной жизни, в прикладном искусстве, в церковных обрядах. Для историков, искусствоведов, широкого круга читателей.
Рецензенты: В. П. Даркевич, С. А. Плетнева.
В 2008 году, почти пять лет назад, исполнилось столетие со дня рождения выдающегося историка и археолога, академика Бориса Александровича Рыбакова . К этой дате был снят пронзительный фильм «Зима патриарха», который не слишком заметили. И совершенно напрасно! Фильм достоин самого широкого внимания. Режиссер – Александр Капков, ГТРК «Культура».
Б.А. Рыбаков родился в 1908 году. С конца 30-х гг. работал на историческом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова, вёл полевые археологические исследования в древнерусских городах. С 1956 по 1987 гг. – директор Института археологии АН СССР. Основные научные труды: «Ремесло Древней Руси» (1948), «Первые века русской истории» (1964), «Слово о полку Игореве и его современники» (1971), «Геродотова Скифия» (1979), «Язычество древних славян» (1981), «Киевская Русь и русские княжества ХII-ХIII вв.» (1982), «Язычество Древней Руси» (1987), «Петр Бориславич: поиск автора Слова о полку Игореве» (1991), «Стригольники: русские гуманисты ХIV столетия» (1993).
Учёный скончался 27 декабря 2001 года. Незадолго до смерти Борис Александрович дал последнее интервью, в котором фактически подвёл итог своей яркой и интересной жизни.
Вы родились в начале двадцатого столетия, присутствовали при его завершении. Какое оно для вас?
Это мое столетие. Но, если говорить точнее, то я – человек двадцатого столетия.
Можете ли охарактеризовать его кратко?
Нет, одним словом сказать невозможно. Даже одной лаконичной фразой не выразишь суть. Век развития техники – несомненно. Век социальных конфликтов – несомненно. Век грандиозных войн – тоже несомненно. Нет, чтобы охарактеризовать наш век, нужен гений Пушкина.
Это уже ответ. Спасибо.
Тяжелое столетие. Тем более что усовершенствовались методы уничтожения человечества. Оружие стало смертоносным, многосмертельным и используется более цинично. Это мы знаем по балканской трагедии.
Но ведь и положение человека не улучшилось?
Ни здесь, ни там. Может быть, двадцать первый век улучшит жизнь человечества!
Вы думали о своем предназначении?
Я не задумывался над этим.
Не кажется ли вам, что ваша жизнь – ваш научный подвиг – была предопределена?
Я не думал об этом. Я скажу вам, что всегда ощущал себя русским человеком. Такова была моя семья. Особенно со стороны матери. Ее отец был старый москвич в третьем поколении. А другие предки были из Пскова и Суздаля.
По отцовской линии?
Нет. А по отцовской – из Коломны. Тоже Центральная Россия. Старообрядцы. Старообрядчество дает какую-то историческую основу. Я с детства слышал рассказы о Ключевском, Виппере и других профессорах от отца, который был студентом Московского университета. Потом он стал директором Учительского института, и в столовой директора каждый день обедали профессора, человек восемь-десять, велись интересные разговоры. Поэтому лет с восьми я уже был в среде, где обсуждались разные исторические вопросы. И мама брала меня с собой лет с десяти на заседания какого-то педагогического совета, который принимал от художников картины на темы по русской истории. Они были напечатаны, конечно, в красках. Но сам этот процесс: художник работает над темой, потом приносит эскизы, это обсуждается: хвалят, ругают, оценивают. Затем эти картины были напечатаны. Я – ученик уже предпоследнего класса – и наш учитель (отличный учитель был) приносил нам эти картины в класс и по этим работам вел занятия, то есть свой рассказ иллюстрировал картинами. Мне эти обсуждения врезались в память и объединились с хорошими уроками Николая Тимофеевича Крюкова, и все это попало на плодородную почву.
Значит, фундамент вашей жизни – это семья? Возможно, я ошибаюсь, но ваша мама Клавдия Андреевна была филологом?
Она окончила женские курсы Герье по филологическому факультету.
Ваш отец Александр Степанович хотел, чтобы вы стали инженером…
Многое перепуталось тогда, когда можно было хотеть иль не хотеть. Отец и сам резко переменил профессию. Он стал специалистом по бухгалтерии. Написал учебник по бухгалтерии. И вообще он был человек, приспособленный для нэпа, энергичный, умеющий работать, но на меня влияния не оказал. Самое главное вот что: нас, московских школьников, советская власть спасла от голода. Несколько тысяч мальчишек и девчонок и учителей. Мы были посажены на пароходы и поплыли по Москве-реке, по Оке, а потом по Волге и по Каме до хлебородных губерний Казанской и Уфимской. Вот там провели три года до голода в Поволжье. Мы там ничего не читали: не было книг, но мы узнали крестьянский быт, быт охотников-отходников, которые уходили в дикие места охотиться. Там много было первобытного, в частности, курные избы. Я видел, как живут в этих избах. Блестящие, черные, как бы сверкающие лаком деревянные стены и светец с лучиной.
Вы как бы заглянули в прошлое?
Очень заглянул в прошлое. Потом я видел лодки, которые являли собой два бревна, довольно больших, связанных вместе прутьями. Сидя на этих двух бревнах, веслом можно было управлять ими и переправиться через реку. Медленно, но надежно. И потом я видел долбленую лодку с решеткой на корме, где я был занят огнем, а хозяин этой лодки острогой бил рыбу. Это реальное ощущение первобытности с тех пор постоянно было со мной.
А по цивилизации вы не грустили?
Конечно, я истосковался по Москве. И когда мы вернулись домой, мать работала в детском доме на Гончарной улице, я был приписан к нему как воспитанник, хотя так получилось, что я единственный среди детдомовцев был также учеником школы у Покровской заставы.
А когда же вы увлеклись историей?
Очень скоро я перестал ходить в школу на уроки, а стал посещать монастыри, детские библиотеки, пешком исходил (денег тогда не было, особенно не разъездишься) все окраины Москвы, подмосковные места: Кусково, Коломенское, конечно… Изучал архитектуру, читал – в детской библиотеке при большой Румянцевской (Ленинской) и при библиотеке Исторического музея. В общем, погрузился сразу в прошлое Москвы и Руси.
Я заметил по тому, как вы листали журналы, вашу любовь к церквям. И вот вы рассказываете о детстве, о своих путешествиях в Кусково, Коломенское… Что вас влекло к церквям? Чувство красоты? Или возможность прикоснуться к прошлому?
Нет, нет! Ничего ясного не было… Хотел знать Древнюю Русь.
Но это была интуиция?
Да, это была интуиция. Я самому себе не объяснял.
А может быть, это и было предопределением?
Конечно, это было какое-то предопределение. Весной 1922 года директор детского дома подозвал меня к себе и строго сказал: «Как дела в школе? Ничего? А ты знаешь, что ты остался на второй год? Так вот, ты остался!» Я приналег на все. Математика мне давалась легко. Биологию я любил. Историю – тем более. С языками – немецким и французским – у меня было все благополучно, географию я тоже знал. Мы с отцом во время первой мировой войны расставляли на карте флажки разных стран в зависимости от колебаний фронта. Все одно к одному шло. Целое лето я прозанимался как следует и перешел не в свой класс, а через класс. В общем, я учился в школе два года. Когда закончил учебу, мне было пятнадцать лет.
И пытались поступить в университет?
Нет. Я был шестнадцатилетним мальчишкой принят в институт Брюсова. Но скоро понял, что среди тридцатилетних студентов-фронтовиков, журналистов мне не место.
И пошли работать агентом по распространению «Рабочей газеты» на Серпуховской площади?
Когда мне исполнилось восемнадцать лет, я поступил учиться в МГУ на историко-этнологический факультет. И посещал также лекции на филологическом.
А еще через год вы уже написали свою первую работу «О раскопках вятических курганов в Мякинине и Кременьи в 1927 г.», которая была опубликована в сборнике студентов археологического кружка 1-го МГУ.
Древние вятичи жили под Москвой. Студенты раскапывали эти курганы ХII века. А я в то время был редактором студенческого журнала, который делался на гектографе тиражом в сто экземпляров. Все-таки! Один экземпляр до сих пор храню в своей библиотеке. После окончания университета меня посылали на Урал в Алапаевск, где не было ни приличного музея, ни каких-либо славянских древностей. Город не упоминается в старинных источниках России. В общем, это была своего рода ссылка.
И что вы решили делать?
Пошел в военкомат и попросился на срочную службу. Меня взяли охотно. И год пробыл в армии. Это была учебная часть – своего рода юнкерское училище. У нас читали лекции военные авторитеты: будущий маршал артиллерии Н.Н. Воронов и царский генерал Самойлов. Я с огромным удовлетворением и наслаждением вспоминаю это время. Был очень рад тому, что попал в конное подразделение. И даже потом стал начальником конной разведки.
И конечно, ваш опыт общения с этими прекрасными животными как-то отразился потом на ваших изысканиях по «Слову о полку Игореве»?
Я еще в университете изучил этот древнерусский памятник культуры. А на службе произошло наложение знания «Слова» с моими знаниями о коннице, всего: от ковки до рубки, от скорости передвижения до маршрутов.
И тогда вы поняли, что комони – это боевые кони?
Да! И я стал поверять одно другим: кавалерийскую практику и тамошний текст. Я выявил даже, что перемена ритма в поэме выражает разные аллюры конницы: то тихая рысь – в одном отрывке, то рысь обыкновенная – в другом отрывке; все это передается соответственными интонациями мужественного командирского голоса. (В завершение Б.А. резко рубит рукой воздух. – А.П. ) А вот это: «заране во пяток потопташа поганые полки половецкие» – карьер, «аллюр четыре креста» – скачка. Так что сам автор знал, видно, конное дело. Поэтому «Слово» для меня стало обязательным. Я был обязан все рассмотреть, разгадать тайны.
И вам это удалось сделать на высочайшем уровне. Анализируя столетие с 1132-го по 1237-1241 гг., названное вами «эпохой Слова о полку Игореве», вам удалось сделать новаторский вывод, что тогдашние крупные русские княжества представляли собой самостоятельные государства. И почти в каждом княжестве был свой летописец. Один из них, боярин князя Изяслава, и был, по вашему мнению, автором знаменитой поэмы. Как встретила научная среда и журналисты вашу книгу «Петр Бориславич: поиск автора Слова о полку Игореве»?
Рецензий было мало. Мне показалось, что я изложил свою точку зрения аргументировано и ненавязчиво. Я не мог сказать, что было это так-то, но везде писал, что, вероятнее всего, было так.
Анализируя ваш жизненный опыт, я заметил, что еще в двадцатилетнем историке был заложен фундамент ваших будущих работ по ремеслам, культуре и религии Древней Руси, теплился росток великого древа, ветви которого дали великолепную крону.
Зерно грядущих открытий прорастает еще в детстве.
А ваша книга о стригольниках, вышедшая пять лет назад, тоже была задумана в молодости?
Когда после службы в армии я пришел работать в Исторический музей, где был отличный отдел письменности, то там было много старинных книг вплоть до ХII века, рукописей, древних икон и крестов. Я все это изучал и еще шестьдесят пять лет назад написал работу о нестяжателях и иосифлянах. Она была опубликована под названием «Воинствующие церковники». Правда, эта статья не была прямо связанной с этой темой.
Как бы вы охарактеризовали идею этой книги?
Идея ее в названии «Стригольники: русские гуманисты XIV столетия». Стригольники – это их тогдашнее наименование.
Не было ли это церковное движение ересью в православии?
Нет. Это не было ересью. Они основных тезисов христианства и не касались. Они порицали часть духовенства за неправильное, с их точки зрения, поведение, «лихих пастухов». Это совпадало с решениями церковных соборов.
То, что вы взялись за эту многосложную работу, не говорит ли о том, что кровь ваших предков-старообрядцев в вас еще бушует?
Возможно. Мне эта тема гуманизма близка. Между прочим, у старообрядцев были строже нравственные законы. Потому многие из них были благочестивыми купцами.
Да, слово их много значило. Все эти Морозовы, Рябушинские… Есть ли какие-либо открытия о Древней Руси в науке за последние годы?
И русскими, и украинскими, и польскими археологами сделано очень много. Потом фольклор… Ведь его можно датировать. Фольклор южных племен был унесен в результате переселений на север и сохранился там. Наибольший интерес представляют волшебные сказки об охоте «на чудищ хоботистых». А эти животные и есть мамонты. Так фольклор приводит нас в палеолит.
У вас есть замечательный образ – «глубинная память народа».
Вот она – глубинная… хоботистые чудища. Они же исчезли пятнадцать тысяч лет назад.
Борис Александрович, что нового у вас в осмыслении предыстории Киевской Руси?
То, над чем я работаю сейчас, называется «Судьбы славянства: от Геродота до Нестора». В книге будет использовано много фольклора. Терминология будет интересная: двенадцатого века. «Историки и песнотворцы».
Ваша работа будет ограничена тремя тысячелетиями?
И на целое тысячелетие до Геродота простирается тоже.
Подводя итог вашей жизни, конечно же, не окончательный, скажите: вам все удалось сделать, что вы задумали?
Почти все. Кроме этой книги.
Как бы вы охарактеризовали ее суть?
Новая концепция предыстории Киевской Руси.
Ваше отношение к теории академика Фоменко и его последователей о новой периодизации истории человечества?
Самый лучший ответ – гробовое молчание.
Вас, видевшего создание и деятельность Советского государства, не огорчает его развал?
Меня возмущает их подлость: развалить государство. «Беловежская пуща» была бы хороша, если бы Белоруссия, Россия и Украина собрались, чтобы обдумать совместную политику. А что получилось в итоге? Реформы ничего не дали, кроме обнищания.
Что значит советский период в истории России для вас лично?
Я уже говорил вам о том, что советская власть спасла мое детство. При всех негативах было очень много положительного. Были результаты. Особенно во всех областях науки. Сегодняшнее отношение государства к ученым совершенно непонятно.
Не давила ли на вас политизация общества?
А я не был комсомольцем. В партию я вступил только в 1951 году, когда уже получил Сталинскую премию.
Потенциал народа! Многое удалось реализовать?
Культура. Наука. Образование. Конечно, в картине того времени были и темные пятна: известный схематизм. Потом – Маркс сказал, а мы должны верить, что именно так и было. А Маркс империализма не видел. Энгельс застал, да и то начало его. Маркс – умный философ, но он очень не любил Россию…
Верите ли вы в то, что Россия и на этот раз выйдет из кризиса?
Верю. Твердо верю. Было татаро-монгольское иго – и закончилось. Была дикость и разница с Европой – и уничтожилась. Была страшная война с одной из передовых стран Европы – и кончилась. Я убежден в том, что мы выйдем из этого кризиса. Но мое внутреннее убеждение не доказательство. Сейчас у многих народов бывшего СССР период детства свободы: этого хочу, того хочу. Повзрослеют – поймут, что можно иметь, а что – необходимо подождать. Сейчас важно, чтобы дальше не распадалось государство. А все признаки грядущего распада, к сожалению, есть…
Вы как-то рассказывали о первом впечатлении, которое произвела на вас «Троица» Рублева.
Это было еще до войны в Третьяковке. Раньше я смотрел просто на нее. А тут углубился – и меня пронзило. Зал был пустым. Я стоял, смотрел, приближался, думал, разглядывал, потом опять стоял, перебирал в уме историю того времени, что происходило, какова роль Андрея Рублева, роль монастырей… Потом я испытал толчок, вздрагивание… И вот эти полчаса, проведенные наедине с «Троицей», – мягкие линии, общая композиция, гениальная композиция – говорят о том, каким гармоничным должен быть мир. Мир должен быть гармоничным во всем. Это родилось у меня как убеждение после того, как я долго вглядывался, не торопясь, в эту картину. Я ушел с каким-то особым чувством, словно нашел что-то невиданное никогда.
И последний вопрос: учит ли чему-нибудь история?
Борис Александрович достает фломастер и, улыбнувшись, пишет на листе бумаги зеленым «ДА».
Беседовал Анатолий Парпара
«Литературная газета»
рыбаков борис александрович покровский, рыбаков борис александрович жихорев
21 мая (3 июня) 1908(1908-06-03)
Москва, Российская империя
Москва, Россия
СССР СССР → Россия Россия
история, археология
МГУ, ИА РАН
доктор исторических наук (1942)
профессор (1943),
академик АН СССР (1958)
академик РАН (1991)
Бахрушин, Сергей Владимирович
Н. С. Борисов, С. А. Плетнёва, О. М. Рапов, А. В. Чернецов
Бори́с Алекса́ндрович Рыбако́в (21 мая (3 июня) 1908, Москва - 27 декабря 2001, Москва) - советский и российский археолог, исследователь славянской культуры и истории Древней Руси. Академик РАН (1991; действительный член АН СССР с 1958 года). Герой Социалистического Труда (1978). Один из самых влиятельных деятелей советской историографии.
- 1 Биография
- 2 Научные взгляды
- 3 Педагогическая деятельность
- 4 Семья
- 5 Награды и звания
- 6 Критика
- 7 Основные работы
- 8 Примечания
- 9 Литература
- 10 Ссылки
Биография
Родился в русской старообрядческой семье. Получил хорошее домашнее образование, в 1917 году в возрасте девяти лет был отдан в частную гимназию. С 1921 года жил вместе с матерью в Москве в Гончарной слободе в здании детского дома «Трудовая семья». 1926 году поступил на историко-этнологический факультет МГУ, который окончил в 1930 году по специальности «историк-археолог». Университетскими наставниками Б. А. Рыбакова были академик Ю. В. Готье, профессора С. В. Бахрушин и В. А. Городцов. течение полугода служил курсантом в Красной Армии, в артиллерийском полку 1 дивизии в Москве. 1931 году стал сотрудником Отдела раннего феодализма Государственного исторического музея. Кандидат исторических наук (1939, степень присуждена за монографическое исследование «Радимичи»).
В ходе многолетней работы над собраниями музея Рыбаков подготовил фундаментальный труд «Ремесло Древней Руси», защищённый в 1942 году в качестве докторской диссертации в эвакуации в Ашхабаде, в 1948 году опубликованный отдельным изданием, а в 1949 году удостоенный Сталинской премии. конце 1940-х - начале 1950-х годов участвовал в кампании против «безродных космополитов», опубликовав в научных журналах ряд статей о роли евреев и иудаизма в истории Хазарского каганата. 1951 году вступил в ВКП(б).
Член-корреспондент АН СССР с 23 октября 1953 года по Отделению исторических наук (археология), действительный член АН СССР с 20 июня 1958 года, заместитель академика-секретаря (1967-1973), академик-секретарь Отделения истории АН СССР (1974-1975).
Декан исторического факультета (1950-1952), проректор (1952-1954) МГУ. Директор Института истории материальной культуры (археологии) АН СССР (1956-1987), одновременно - директор Института истории СССР (1968-1970). 1962-1969 годах - председатель Научного совета по координации работ в области славяноведения АН СССР, с 1966 года - председатель Музейного совета при Президиуме АН СССР. Входил в состав Бюро Национального комитета историков СССР и Исполнительного комитета Международного союза доисторических и протоисторических наук (с 1958 года), член Международного комитета славистов (с 1963 года), сопредседатель комиссии историков СССР и Польши; с 1946 года неоднократно представлял советскую историческую науку на Международных конгрессах. С 1958 года - президент общества «СССР - Греция».
Научные взгляды
Б. А. Рыбаков был крупным археологом. Его научная деятельность началась с раскопок вятических курганов в Подмосковье. Он проводил масштабные раскопки в Москве, Великом Новгороде, Звенигороде, Чернигове, Переяславле Русском, Белгороде Киевском, Тмутаракани, Путивле, Александрове и многих других местах. Им были целиком раскопаны древнерусские замки Любеч и Витичев, что дало возможность реконструировать облик небольшого древнерусского города. На этих раскопках учились «раскопочному ремеслу» сотни будущих историков и археологов. Многие ученики Рыбакова стали известными археологами, в частности С. А. Плетнёва, специалист по кочевым народам Степи, хазарам, печенегам и половцам.
Всю свою жизнь Рыбаков придерживался патриотических, антинорманистских убеждений. По оценке Л. С. Клейна, он был «не просто патриотом, а несомненно, русским националистом… ультра-патриотом - он был склонен пылко преувеличивать истинные успехи и преимущества русского народа во всем, ставя его выше всех соседних». Так, Рыбаков был убеждён в глубокой автохтонности славянского населения на территории Украины, связывая со славянами и скифов, и даже трипольцев. Наличие на территории Украины государства готов при этом отрицалось, а традиционно связываемая с готами черняховская культура провозглашалась культурой славянской. Крупнейшие центры славян, и в первую очередь, Киев, в трактовке Рыбакова существовали с незапамятных времён.
К числу наиболее спорных построений Рыбакова относятся попытки произвести славян от скифов-пахарей, живших в Причерноморье ещё во времена «отца истории» Геродота (V век до н. э.). монографии «Киевская Русь и русские княжества XII-XIII веков» (1982) он отнёс начало истории славян к XV веку до н. э. Змиевых валах историк видел свидетельство столкновения славян с киммерийцами (по общепринятой точке зрения, покинувшими Причерноморье за тысячу лет до появления там славян): «Славяне применяли при постройке своих первых укреплений пленных киммерийцев», - заявлял учёный.
Многие научные труды Рыбакова содержали фундаментальные выводы о жизни, быте и уровне социально-экономического и культурного развития населения Восточной Европы. Так, в работе «Ремесло Древней Руси» (1948) исследователю удалось проследить зарождение и этапы развития ремесленного производства у восточных славян с VI по XV века, а также выявить десятки ремесленных отраслей. Целью Рыбакова было показать, что домонгольская Русь не только не отставала в своём экономическом развитии от стран Западной Европы, как это утверждали ранее многие учёные, но и опережала эти страны по некоторым показателям.
В монографии «Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи» (1963) он провёл параллели между былинными сюжетами и русскими летописями. Он выдвинул гипотезу о том, что отдельные погодные записи в Киевском государстве начинают делаться не в XI веке, а уже во второй половине IX-X столетиях (См.: «Летопись Аскольда»), чем породил моду на спекуляции о существовании у восточных славян дохристианской письменной традиции.
Учёный детально исследовал древнерусское летописание, предложил версии авторства отдельных летописных фрагментов, подверг тщательному анализу оригинальные известия историка XVIII века В. Н. Татищева и пришёл к выводу, что они опираются на заслуживающие доверия древнерусские источники и что Татищев не занимался фальсификацией истории.
Досконально изучил Б. А. Рыбаков и такие выдающиеся памятники древнерусской литературы, как «Слово о полку Игореве» и «Моление Даниила Заточника». книгах «„Слово о полку Игореве“ и его современники» (1971), «Русские летописцы и автор „Слова о полку Игореве“» (1972) и «Пётр Бориславич: поиск автора „Слова о полку Игореве“» (1991) он обосновывал гипотезу, согласно которой «Слово» было написано киевским боярином Петром Бориславичем. Согласно другой гипотезе историка, выдающийся мыслитель и публицист конца XII - начала XIII веков Даниил Заточник являлся великокняжеским летописцем при дворах Всеволода Большое Гнездо и его сына Константина.
В трудах «Язычество древних славян» (1981) и «Язычество Древней Руси» (1987) Б. А. Рыбаков фактически реконструировал дохристианские верования восточных славян, вызвав в свой адрес обвинения в фантастических спекуляциях и отсутствии единой методологии. К примеру, в образе Змея Горыныча академик видел смутное воспоминание славян о каком-то доисторическом животном, например, о мамонте. Былинное сказание о встрече богатыря со Змеем на Калиновом мосту через огненную реку, по Рыбакову, есть не что иное, как
Обрисовка древнего мамонта (или мамонтов), загнанного огненной цепью загонщиков в ловчую яму, в подземелье, замаскированное ветками кустарников (калины).
Сын учёного в интервью для «Литературной газеты» отмечал:
Вспоминаю последнее заседание бюро отделения, на котором выступал Б.А. Оно было долгим, все устали, и, когда ему дали слово, он был телеграфно краток: «Перед исторической наукой стоят две опасности. Велесова книга. И – Фоменко». И сел на своё место. По сути, это стало его завещанием нам, историкам.
Педагогическая деятельность
Преподавательскую деятельность Б. А. Рыбаков начал в 1933 году в Академии коммунистического воспитания им. Н. К. Крупской. С 1934 по 1942 годы он был доцентом, а затем - профессором Московского областного педагогического института. Свыше 60 лет он проработал на историческом факультете МГУ им. М. В. Ломоносова: в 1939-1943 годах - доцентом, с 1943 года - профессором, в 1950-1952 годах - деканом, в 1953-1962 годах - заведующим кафедрой истории СССР периода феодализма, в последние годы - в качестве заслуженного профессора МГУ. Ежегодно читал лекционные курсы «История России с древнейших времён», «История русской культуры», «Славяно-русская археология» и др., а также спецкурсы по археологии. Руководил занятиями в просеминаре I курса, работой студентов-дипломников, аспирантов и стажёров. Параллельно с работой в МГУ читал лекции в МГИМО, ВПШ при ЦК КПСС и Центральной комсомольской школе.
Миллионы школьников и многие тысячи студентов учились по учебникам Б. А. Рыбакова. Несколько десятков докторов и кандидатов исторических наук считают его своим учителем. Существует крупная «рыбаковская» школа историков Древней Руси.
Семья
Отец учёного - Александр Рыбаков (1884-1977), член общины старообрядческой Покровско-Успенской церкви на Немецком рынке в Москве, окончил историко-филологический факультет Московского университета, был автором трудов по истории раскола, а также основателем и директором Старообрядческого богословского учительского института, созданного в 1911 году на средства С. П. Рябушинского. Мать, Клавдия Андреевна Блохина, окончила филологический факультет Высших женских курсов В. И. Герье и работала педагогом.
Сын - Ростислав Рыбаков (род. 1938), российский индолог, доктор исторических наук, специалист по проблемам истории культуры и межкультурным взаимодействиям, директор Института востоковедения РАН в 1994-2009 годах.
Награды и звания
- Герой Социалистического Труда (1978)
- Орден «За заслуги перед Отечеством» III степени (31 мая 1998) - за заслуги перед государством, большой личный вклад в развитие отечественной науки и подготовку научных кадров
- Три ордена Ленина
- Орден Октябрьской Революции
- Орден Трудового Красного Знамени
- Орден Дружбы народов (2.06.1988)
- Орден «Знак Почёта» (1953)
- Ленинская премия (1976)
- Сталинская премия (1949, 1952)
- Премия имени академика Б. Д. Грекова
Действительный член Чехословацкой (1960), Польской (1970) и Болгарской академий наук (1978), заслуженный профессор Московского университета им. М. В. Ломоносова, почётный доктор Ягеллонского университета в Кракове (1964).
В 6-й поточной аудитории первого гуманитарного корпуса МГУ висит памятная доска в честь Бориса Александровича Рыбакова.
Критика
В публичных отзывах о трудах Б. А. Рыбакова некоторые известные авторы, в частности литературоведы Л. А. Дмитриев, Д. С. Лихачев и Я. С. Лурье, археолог Л. С. Клейн, историк-востоковед А. П. Новосельцев, характеризовали его как дилетанта. Возражения вызывают, в частности, попытки Рыбакова обосновать славянскую принадлежность трипольской и черняховской культур, любительские экскурсы в лингвистику, поиск в орнаментальных вышивках XIX-XX веков надёжнейших свидетельств относительно духовной жизни славян до принятия христианства, отождествление легендарного автора «Слова о полку Игореве» с Петром Бориславичем.
По словам Л. С. Клейна, Рыбаков «углубил Киев на полтысячелетия (приписав его основание к концу V в.), хотя как археолог он должен был бы знать, что в Киеве нет славянского культурного слоя древнее IX в.» Это позволило властям советской Украины в 1982 году отпраздновать 1500-летие Киева - города, где даже слои IX века с трудом могут быть интерпретированы как городские.
Вместе с тем, среди московских университетских учёных и в руководстве РАН сохранялось в целом позитивное отношение к заслугам Б. А. Рыбакова. 1998 году, к 90-летию академика, группой историков, филологов, археологов и искусствоведов его школы был выпущен объёмистый сборник статей «Культура славян и Русь», в качестве предисловия к которому был использован подробный биографический очерк А. А. Медынцевой.
Основные работы
За 70 с лишним лет научной деятельности Б. А. Рыбакова были опубликованы монографии:
- «Радзімічы» (1932)
- «Ремесло Древней Руси» (1948)
- «Древности Чернигова» (1949)
- «Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи» (1963)
- «Первые века русской истории» (1964)
- «Русские датированные надписи XI-XIV веков» (1964)
- «Русское прикладное искусство X-XIII веков» (1971)
- «Слово о полку Игореве и его современники» (1971)
- «Русские летописцы и автор „Слова о полку Игореве“» (1972)
- «Русские карты Московии XV - начала XVI веков» (1974)
- «Геродотова Скифия. Историко-географический анализ» (1979)
- Переиздание - М.: Эксмо; Алгоритм, 2010. - 272 с. - ISBN 978-5-699-42815-1
- Б. А. Рыбаков . Язычество древних славян. - М.: Наука, 1981. - ISBN 5-02-009585-0.
- «Киевская Русь и русские княжества XII-XIII веков» (1982; 2-е изд. 1993)
- «Язычество древней Руси» (1987)
- «Пётр Бориславич. Поиск автора „Слова о полку Игореве“» (1991)
- «Стригольники. Русские гуманисты XIV столетия» (1993)
- сборник научных трудов «Из истории культуры древней Руси. Исследования и заметки». - М., Изд-во Моск. ун-та, 1984. - 240 с., 66 илл. - 20 500 экз.
- научно-популярная книга «Начальные века русской истории» (1984, 1987)
- Новизна формы и философская глубина // журнал «Дельфис», 1993.
- свыше 400 статей и рецензий, в том числе крупные разделы для двухтомника «История культуры древней Руси. Домонгольский период» (1948, 1951) и «Очерки русской культуры XIII-XV вв.» (1969, 1970), а также важные разделы вузовских и школьных учебников.
Под редакцией Б. А. Рыбакова вышло очень большое количество разнообразных научных исследований: первые шесть томов «Истории СССР с древнейших времён», многотомные - «Свод археологических источников», «Археология СССР», «Полное собрание русских летописей» и др.
Примечания
- Могила Б. А. Рыбакова на Троекуровском кладбище
- 1 2 3 4 5 Л. С. Клейн. Воскрешение Перуна. К реконструкции восточнославянского язычества. - СПб: Евразия, 2004. - С. 70. - 480 с. - 3000 экз. - ISBN 5-8071-0153-7.
- Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества в XII-XIII вв. Гл. 10. Мифы, предания, сказки
- Shnirelman, V. A. Russian Response. Archaeology, Russian Nationalism, and the "Arctic Homeland" // Selective Remembrances: Archaeology in the Construction, Commemoration, and Consecration of National Pasts / Ed. by Ph. L. Kohl, M. Kozelsky, N. Ben-Yehuda. - University of Chicago Press, 2008. - P. 48. - 384 p. - ISBN 0226450643.
- Heretz, L. Russia on the Eve of Modernity. - Cambridge University Press, 2008. - P. 18.
- Рыбаков Б. А. Гл. 3. Каменный век. Отголоски охотничьих верований // Язычество древних славян. - М.: Академический Проект, 2013. - 640 с. - (Древняя Русь. Духовная культура и государственность). - ISBN 978-5-8291-1392-6.
- Парпара, 2008, с. 15
- 1 2 Трушкан И. Е. Рыбаков Борис Александрович // Энциклопедический словарь Московского университета: Исторический факультет / Под общ. ред. С. П. Карпова. - М.: Изд-во МГУ; РОССПЭН, 2004. - С. 399. - 544 с. - 2000 экз. - ISBN 5-8243-0565-X.
- Указ Президента РФ от 31 мая 1998 г. № 633
- «За пределами своей узкой специализации (ремесло древней Руси) он был эрудированным и воинствующим дилетантом», - пишет, например, Л. С. Клейн.
- Например, в слове «вампир» (сравнительно новое заимствование из польского) Рыбаков находил родство со словом «топор» (общепризнанный древний иранизм). результате ряда манипуляций «вампир» прочитывался им как «человек иной, потусторонней силы».
- Дмитриев Л. А. Автор «Слова о полку Игореве» // Русские писатели XI - начала XX вв.: биобиблиографический словарь / под ред. Н. Н. Скатова. М., 1995. С. 8.
- Егоров В. Когда возникла Киевская Русь?
Литература
- Рыбаков Борис Александрович // Большая советская энциклопедия: / гл. ред. А. М. Прохоров. - Третье изд. - М. : Советская энциклопедия, 1969-1978.
- Борис Александрович Рыбаков. - М.: Наука, 1978. - 2-е изд. - (Материалы к биобиблиографии учёных СССР. Сер. истории; Вып. 9).
- Богданов В. П. Академик Б. А. Рыбаков // Преподавание истории и обществознания в школе. - 2002. - № 4.
- Борисов Н. С., Горский А. Д., Рапов О. М. Профессору Московского университета Б. А. Рыбакову - 80 лет // Вестник МГУ. Сер. „История“. - 1988. - № 4.
- Борисов Н. С., Рапов О. М. Б. А. Рыбаков (к 90-летию со дня рождения) // Вестник МГУ. Сер. „История“. - 1998. - № 3.
- Горовенко А. В. Роман Мстиславич и Пётр Бориславич: татищевские известия в мистификациях академика Рыбакова / Горовенко А. В. Меч Романа Галицкого. Князь Роман Мстиславич в истории, эпосе и легендах. - СПб.: Дмитрий Буланин, 2011. - С. 304-332.
- Данилевский И. Н. Источниковедческие уроки «Петра Бориславича» / Данилевский И. Н. Русские земли глазами современников и потомков (XII-XIV вв.): курс лекций. - М.: Аспект Пресс, 2001. - С. 326-335.
- Клейн Л. С. Академик Рыбаков и партийная линия // Троицкий вариант - Наука. - 2011. - № 73. - С. 14.
- Кутарев О. В. Характеристика Рода и Рожаниц в славянской мифологии: интерпретации Б. А. Рыбакова и его предшественников // Религиоведение. - Благовещенск: Амурский гос. ун-т, 2013. - № 4. - С. 170-177. - ISSN 2072-8662.
- Медынцева А. А. Б. А. Рыбаков - историк-энциклопедист нашего времени // Культура славян и Русь. - М.: Наука, 1998. - С. 3-29.
- Новосельцев А. П. «Мир истории» или миф истории? // Вопросы истории. - 1993. - № 1. - С. 23-32.
- Памяти академика Б. А. Рыбакова // Сборник РИО. - Т. 5 (1953). - М., 2002.
- Парпара А. А. «Сколько весит наука?» (Вспоминая академика Бориса Рыбакова) // Литературная газета. - 2008. - № 22 (6174). - С. 15.
- Творогов О. В. Рыбаков Борис Александрович // Энциклопедия «Слова о полку Игореве». - Т. 4. - СПб.: Дмитрий Буланин, 1995. - С. 246-251.
- Чернецов А. В. Крупный учёный, неповторимая личность. К 100-летию со дня рождения академика Б. А. Рыбакова // Вестник РАН. - 2008. - Т. 78. - № 6. - С. 538-548.
Ссылки
Рыбаков, Борис Александрович. Cайт «Герои Страны».
- Профиль Бориса Александровича Рыбакова на официальном сайте РАН
- Биографические сведения на сайте «Всё о Московском университете»
- Историческая справка на сайте Архива РАН
- Баньковский Л. В. Беседа с академиком Б. А. Рыбаковым // История и экология: очерки об истоках исторической гидрогеографии. - Соликамск: Соликамский гос. пед. ин-т, 2008. - 356 с. - ISBN 5-89469-047-1.
- Борисов Н. С. Борис Александрович Рыбаков (1908-2001)
рыбаков борис александрович жихорев, рыбаков борис александрович крюк, рыбаков борис александрович покровский, рыбаков борис александрович хмельницкий
Рыбаков, Борис Александрович Информацию О
Идол российских неоязычников академик Борис Рыбаков в истории, религиоведении, искусствоведении, картографии, фольклористике был... дилетантом. Мaститым, авторитетным, талантливым, ярким дилетантом. A его яростная страсть к утверждению одной определенной исторической картины, возвышающей русский народ, мешала ему осознавать и преодолевать свой дилетантизм. Aрциховскому приписывают лаконичную характеристику Рыбаковa: "гениальный недоучка".
***
Однажды в ресторане ленинградского Дома ученых на Дворцовой набережной, куда я зашел на обед с профессором Каргером, тогда директором ленинградского филиала Института археологии, мы встретили академика Рыбакова. Обедать сели за один стол. Меня он на дух не выносил, но обед прошел за любезной беседой. Рыбаков рассказывал, как в поезде он ехал в купе с дамой и ее маленькой дочкой. Девочка смотрела в окно и вдруг закричала: "Мама, смотри, там коровка ходит, а рядом еще что-то". "Я глянул в окно, - прокомментировал Рыбаков,- это "что-то" была лошадь". Разговор шел об утрате близости к природе и гибели исторических знаний…
В декабре этого года исполнится 10 лет со дня смерти академика Бориса Александровича Рыбакова. Более 30 лет - всё хрущевское и брежневское время - он самодержавно руководил советской археологической наукой. Его краткие биографии (их много) написаны в житийном стиле - из них его личность, его успехи, слабости и трагедию не понять. Нужен более трезвый анализ. Так получилось, что самую подробную биографию этого ученого написал я - его несомненный противник ("Воевода советской археологии" в томе "Технология власти" и глава в моей сданной в печать истории российской археологии). Я старался быть объективным. Это мне было не так уж трудно, потому что, несмотря на критическое отношение к его концепциям и позиции, я испытывал искреннее восхищение его талантом.
***
***
В Интернете можно встретить сведения, что я считаю Рыбакова ответственным за свой арест в начале 80-х. Это не так. До подобных методов борьбы академик никогда не опускался. Его выступления на партсобраниях о необходимости борьбы с нарушениями идеологии в Ленинграде создавали вокруг меня неприятную атмосферу, но распоряжение включить меня в "ленинградскую волну" арестов, насколько я представляю, было, разумеется, не от археологического начальства (и не от ленинградских силовых структур - для них это было неожиданностью), а от Отдела науки ЦК.
Родился Рыбаков в 1908 г. в состоятельной старообрядческой семье. Отец был хозяином магазина готового платья и преподавал в старообрядческом институте Рябушинского. В семье был культ древнерусской истории, всё старое, древнее было своим. В революцию отца посадили, мальчик был отдан в детский дом "Трудовая семья", где отпрыску буржуя вряд ли было легко адаптироваться. Страдало и его русское староверческое самосознание. Рaспaлaсь Россия, нa окрaинaх образовались отдельные госудaрствa, в сaмой столице у влaсти окaзaлось много евреев, поляков, грузинов, латышей и прочих нaцменов. Гордиться своими русскими предками стало опaсно - можно было получить обвинение в великодержaвном шовинизме. У подроста, видимо, тогда возникло подспудное чувство протеста.
Этот подaвленный ропот уязвленного национального самолюбия ощущается в основе всего мировоззрения Рыбaковa. Евреев всю жизнь терпеть не мог - об этом пишут его русские сотрудники (Кузьмина, Федоров и др.).
В 1924 г. он окончил школу и устроился продавцом газеты "Рабочий путь" - заработал трудовой стаж и поступил в Университет, на историко-этнологический факультет. Избрал археологию и специализировался по славяно-русским древностям у проф. В.А. Городцова, а из историков особенно слушал акад. М.К. Любавского, проф. Ю.В. Готье и С.В. Бахрушина. Большое влияние на него оказал аспирант А.В. Арциховский.
Борис Александрович Рыбаков. Фото: Википедия, автор – Виктор Чхаидзе
Отслужив в армии (1930-31 гг.), в Пролетарской дивизии, устроился на работу в Архив Октябрьской революции, а первый курс лекций начал читать в Академии Коммунистического воспитания им. Н.К. Крупской. Словно нарочно, судьба бросала его на самые пролетарски звучащие участки. Впрочем, вскоре он увидел в большевиках силу, которая восстанавливала милую его сердцу государственность, и проникся преданностью новому государству и его идеологии. Вступил в партию в 1951 г. и никогда не уклонялся от партийной линии. Это партийная линия всё больше склонялась к его внутренним убеждениям.
Со второй половины 30-х нaчaлся поворот во внутренней политике - от декларативного интернационализма к русскому патриотизму и национализму. Уловил ли Рыбаков раньше других перемену курса? Нет, он не подстраивался. Он всегда придерживался националистических убеждений, но раньше приходилось сдерживаться, a теперь они пришлись ко двору.
С 1931 г. он работает в Историческом музее, с 1937 г. - в Институте истории материальной культуры (впоследствии археологии) и с 1939 г. - на кафедре археологии МГУ, где он стал деканом. В Институте и ГИМ он выполнил за предвоенное пятилетие тот труд по изучению древнерусского ремесла, который сделал ему имя. Рыбаков установил наличие ремесленных цехов и показал значение ремесел на Руси, найдя указаниям письменных источников соответствие в археологическом материале. Он показал, что до татарского нашествия Русь находилась на высоком уровне хозяйственного развития. В 1942 г. он защитил по этой рукописи диссертацию, а опубликованный труд получил Сталинскую премию. В 1953 г. избран член-корром, в 1958 г. - академиком.
Последние годы сталинской эпохи были для Рыбaковa годaми взлета. Охота на космополитов и критиканов, дело врaчей-вредителей и прочие рaспрaвы проносятся мимо, совершенно его не зaдевaя. В эти годы складывается его концепция происхождения славян. Слaвянскaя государственность, по этой концепции, вызревала задолго до Киевской Руси, в зaрубинецкой и блестящей черняховской культурах. Она уходит корнями еще глубже, гораздо глубже - в глубины третьего тысячелетия до н.э., в трипольскую культуру.
Богатые сокровища кочевников и яркие, окрашенные римским влиянием культуры полей погребений Украины (относимые многими археологами к германским) он объявил раннеславянскими. Достоверно рaннеслaвянскaя культурa VIII-IX веков, известнaя только как "роменско-боршевская", Pыбaкову явно не нрaвилaсь: грубая лепная керaмикa (это после черняховской, сделaнной нa круге!), почти нет оружия, умений. Эту культуру он большей чaстью просто игнорировaл.
Не нравился ему и хaзaрский кaгaнaт: тюрки, вдобaвок иудейского вероисповедaния, по летописи, взимaли дaнь со славян, и даже первые русские князья нaзывaлись "кaгaнaми" - нестерпимо для гордости. Рыбаков публикует несколько рaбот, в которых стремится доказать, что, вопреки проф. Aртaмонову, территория кaгaнaтa была совсем маленькой, тaк что особой роли в истории славян он играть не мог. Производительной же деятельности хaзaры, по Рыбакову, почти не вели - государство, де, было пaрaзитическое.
Роль норманнов на Руси вначале отвергал, потом под давлением фактов (он же профессионал) вынужден был признать, но всячески преуменьшал - ну, подумаешь, призвали наемников, сделали князьями.
К середине 50-х Рыбаков явно выдвинулся нa роль лидерa отавяно-русской археологии. Когда после ХХ съезда партии началась смена начальников во многих отраслях, вот и приглянулся руководству 48-летний видный археолог, признанный авторитет. И Рыбаков действительно покaзaл себя лидером, умным и властным. Он затеял крупные проекты, в частности издание многотомного Корпусa (Сводa) археологических источников страны. Зa 15 лет было зaплaнировaно выпустить 150 томов. Но, как и всё у нас, реализация сильно отошла от планов. К 1990 г. (удвоенный срок) вышло только 83 выпуска (прaвдa, среди них немало весьма ценных). Но они выходили всё реже. Уже к нaчaлу 80-х силы нaчaли иссякать, и стало ясно, что для представления всей совокупности источников и 150 томов очень мaло, но дaже этот рубеж в обозримые сроки недостижим.
Поскольку к нaчaлу 80-х Свод забуксовал, Рыбаков задумал другую внушительную серию - "Археологию СССР" в 20 томах. Зa десятилетие успело выйти 12 томов, очень рaзных и большей частью устаревших к моменту выхода, как это обычно у нaс бывает с тaкими коллективными академическими изданиями. Словом, хотели как лучше, а получилось.
Со времени руководства Институтом чисто археологическая направленность собственных его исследований пресеклась. В течение 60-х он еще будет ездить в поле, руководить раскопками, и позже иногда будут появляться его статьи об археологических находках, но ни одна из его многочисленных монографий отныне не будет собственно археологической. С этого времени он выступает в своих книгах только как историк, религиовед, искусствовед, картограф, фольклорист, использующий археологические мaтериaлы. В большинстве этих наук он был, однако, дилетантом. Мaститым, авторитетным, талантливым, ярким дилетантом. A его яростная страсть к утверждению одной определенной исторической картины, возвышающей русский народ, мешала ему осознавать и преодолевать свой дилетантизм. Aрциховскому приписывают лаконичную характеристику Рыбаковa: "гениальный недоучка".
Так он обратился к фольклористике и возродил "историческую школу" Всеволода Миллера. В русских былинах он увидел изложение истории самим народом. В своих книгах и статьях он стал реконструировать историю по былинам. Против него выступил крупнейший фольклорист проф. В.Я. Пропп, показавший, что героический эпос - это специфический художественный жанр, который сильно искажает историю, создавая из разных героев одного, перенося его в иное время и делая из подручного материала героев.
Подобные работы Б.А. Рыбакова в разных науках были скандально бездоказательны и изобиловали элементарными, ошибками. Дело усугублялось незнанием иностранных языков.
Из его книг 80-х наиболее значительными, с точки зрения археолога, являются две монументальные монографии о славянском язычестве - "Язычество древних славян" (1981) и "Язычество древней Руси" (1987). Написанные чрезвычайно талантливо и изобретательно, они читаются с воодушевлением. Я сам их читаю с удовольствием. Но вот тому, что я прочел, не верю.
Рыбаков заимствовал у ранних исследователей представление о Роде как о главном и чуть ли не единственном боге восточных славян. Остальные боги - Перун, Велес и др. - лишь его ипостаси. Между тем, такой бог ни в одном источнике прямо не упоминается, и само имя возникло из неправильного прочтения поздних греческих рукописей о гaдании по звездам - "генеалогии" (в славянском переводе "родословии"). Белорусский праздник "комоедицa" Рыбаков связывает с греческой, а затем латинской "комедией" (comoedia) и трактует как языческий прaздник медведя: от греческого "комос" - "медведь", поясняет он. Откуда он взял такой перевод? По-гречески "медведь" - "арктос", a "комос" - "шествие гуляк, ряженых". Все, абсолютно все его лингвистические экскурсы, которых множество в этом томе, выполнены на том же уровне.
В ряде работ Рыбaковa содержaлaсь изумительно красивая гипотеза о начале городской жизни в Киеве зa три века до первого культурного слоя. В летописи приводится легендa об основaтеле городa Кие, и некоторые эпизоды этой легенды отдаленно нaпоминaют события с неким aнтским вождем V века Хильбудием, сообщаемые греческими источниками. Значит, решил Рыбаков, Хильбудий - это Кий, и город основaн в V веке. Критиканы не удовлетворились, лепетaли что-то о неясности легенды, об отсутствии культурного слоя. Рыбаков предъявил самый веский aргумент: с его подачи в нaчaле 80-х ЦК Пaртии и Прaвительство СССР приняли совместное Постановление о праздновании полуторaтысячелетнего юбилея Киевa в 1982 г. Противникам пришлось умолкнуть. Были приглашены иностранные делегации, выпущены роскошные юбилейные томa, созвaны нaучные конференции. Года три продолжалась шумихa. Всё - на основе гипотезы Рыбaковa.
Биография
Родился 21 мая (3 июня) 1908 года в Москве в русской старообрядческой семье. Отец учёного окончил историко-филологический факультет Московского государственного университета, был автором трудов по истории раскола, а также основателем и директором Старообрядческого Учительского института, созданного в 1911 году на средства С. П. Рябушинского. Мать, Клавдия Андреевна Блохина, окончила филологический факультет Высших женских курсов В. И. Герье и работала педагогом.
Получил хорошее домашнее образование, в 1917 году в возрасте 9 лет был отдан в частную гимназию. С 1921 года жил вместе с матерью в Москве в Гончарной слободе в здании детского дома «Трудовая семья». В 1926 году поступил на историко-этнологический факультет МГУ, который окончил в 1930 году. В течение 6 месяцев служил курсантом в Красной Армии, в артиллерийском полку 1 дивизии в Москве, в 1931 году поступил на службу в Отдел раннего феодализма Исторического музея. Своим учителем считал известного историка С. В. Бахрушина .
В ходе многолетней работы над колоссальными собраниями ГИМ подготовил фундаментальный труд «Ремесло Древней Руси», защищенный в 1942 году в качестве докторской диссертации в эвакуации в Ашхабаде , в 1948 году опубликованный отдельным изданием, а в 1949 году удостоенный Сталинской премии. В конце 1940-х - начале 1950-х годов участвовал в кампании против «безродных космополитов», опубликовав в научных журналах ряд статей о роли иудеев и иудаизма в истории Хазарского каганата. В 1951 году вступил в ВКП(б).
Директор Института археологии АН СССР в 1956-1987 гг., академик Чехословацкой (1960) и Польской (1970) АН, почётный доктор Ягеллонского университета в Кракове (1964); член Исполнительного комитета Международного союза доисторических и протоисторических наук (с 1958 года) и член Международного комитета славистов (с 1963 года); неоднократно представлял советскую историческую науку на Международных конгрессах. С 1958 года президент общества «СССР - Греция».
Научные взгляды
Б. А. Рыбаков был крупным археологом. Его научная деятельность началась с раскопок вятических курганов в Подмосковье. Он проводил масштабные раскопки в Москве, Великом Новгороде , Звенигороде , Чернигове , Переяславле Русском , Белгороде Киевском , Тмутаракани, Путивле , Александрове и мн. др. Им были целиком раскопаны древнерусские замки Любеч и Витичев, что дало возможность реконструировать облик небольшого древнерусского города. На этих раскопках учились «раскопочному ремеслу» сотни будущих историков и археологов. Многие ученики Б. А. Рыбакова стали известными учеными, в частности, С. А. Плетнева, специалист по кочевым народам Степи, хазарам, печенегам и половцам.
Всю свою жизнь Б. А. Рыбаков придерживался патриотических, антинорманистских убеждений. По оценке Л. С. Клейна , он был «не просто патриотом, а несомненно, русским националистом … ультра-патриотом - он был склонен пылко преувеличивать истинные успехи и преимущества русского народа во всем, ставя его выше всех соседних». Так, Рыбаков был убеждён в глубокой автохтонности славянского населения на территории Украины, связывая со славянами и скифов, и даже трипольцев. Наличие на территории Украины государства готов при этом отрицалось, а традиционно связываемая с готами черняховская культура провозглашалась культурой славянской. Крупнейшие центры славян, и в первую очередь, Киев , в трактовке Рыбакова существовали с незапамятных времён.
